Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону

Было бы большой ошибкой считать, что правительство ничего не предпринимало для совершенствования взаимоотношений рабочих с предпринимателями-капиталистами. Одним из инициаторов создания рабочего законодательства был экономист и российский министр финансов в 1881–1886 годах Николай Бунге, который признавал, что «там, где есть собственность, капитал и соперничество, возможно злоупотребление ими, злоупотребление свободою, угнетение слабого и упразднение ответственности тем, что сильный сам себя от нее до поры до времени освобождает».

В 1882 году в Российской империи появляется фабричная инспекция, которая была призвана следить за соблюдением законов 1882 и 1883 годов (ограничивавших использование детского труда) и правил о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих 1886 года.

Законы исполнялись плохо, хозяева предприятий обычно ссылались на то, что ничего не знали о новом рабочем законодательстве. Фабричные инспекторы по их малому числу не успевали доехать до каждой фабрики, многие из которых располагались в местах непроезжих и довольно глухих. Часто фабричные инспекторы сталкивались и с откровенно враждебным отношением хозяев производств. Показательный пример описан в воспоминаниях одного из первых фабричных инспекторов, российского ученого-экономиста Ивана Янжула. Инспектируя завод минеральных вод и шампанского московского купца Николая Ланина, инспектор Янжул сделал несколько замечаний о несоблюдении предпринимателем норм труда малолетних. Ланин был известен не только как преуспевающий коммерсант, но и как человек либеральных взглядов, издавал популярную газету «Русский курьер», оппозиционную и критическую по отношению к правительству. Но сотрудничать с Янжулом и признавать справедливость его требований Ланин отказался. Вот как об этом вспоминал Янжул: «Указывая на серьезные нарушения законов у него, мною найденные, я еще раз просил его позаботиться о приведении всего в порядок, указывая, что ему стыдно будет, как образованному человеку, если я составлю первый протокол в Москве по нарушению гуманного закона у редактора-издателя гуманной же газеты. Я предлагал ему еще раз оказать снисхождение, если он даст мне положительное обещание в течение месяца исправить все указанные мною дефекты и отступления от закона. Вместо того чтобы согласиться на мое предложение и дать требуемое обещание, Ланин вспылил и самым грубым образом объявил мне, что он никаких обещаний давать не хочет и что я делать могу, что желаю, что он не боится никакого закона и т. д.». Янжулу ничего не оставалось, как составить протокол и передать его мировому судье, который вынес Ланину обвинительный приговор с выплатой штрафа. Затем это же подтвердили и в мировом съезде, и в Сенате. Не в силах оправдаться в суде, Ланин оклеветал Янжула на страницах своей газеты, сообщая читателям, что мог бы избежать всех неприятностей, если бы дал фабричному инспектору взятку, которую тот с него якобы вымогал.

Трудовое законодательство не стало надежной защитой прав рабочих от произвола владельцев предприятий. В большинстве случаев рабочие просто терпели и надеялись на лучшее, именно это позволяло российским сановникам полагать, что на фабриках и заводах «преобладает патриархальный склад отношений между хозяином и рабочими», — как отмечал министр финансов Сергей Юльевич Витте.

Несоблюдение законности вынуждало рабочих искать справедливости в нелегальных способах борьбы, а именно: устраивать стачку — то есть коллективную остановку работы до исполнения требований бастующих. Стачечное движение на рубеже XIX–XX веков не являлось всеобщим. По данным выдающегося российского статистика Василия Егоровича Варзара, за десятилетие с 1895 по 1904 год самым «стачечным» был 1903 год, когда стачками были охвачены 550 предприятий, что составляло 3,21 % от их общего числа. В стачках приняли участие 86 832 рабочих — это 5,1 % от общей численности «рабочего класса» в Российской империи.