Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Бывший главком мягко касается губами виска Люциана, тесно прижимаясь к мужчине, и дышит им. Люциан такой пряный, почти коричный, и, кажется, даже немного цветочный. Молох наполняет ароматом лёгкие и выдыхает, как затягиваются дорогим табаком. Люциан способен просто на то, чтобы переплести с ним пальцы и стиснуть их. Иногда позволяет погладить себя по животу и внутренней стороне бедра. Молох прекращает, когда чувствует, что бывший генерал начинает сжиматься или дёргаться. Делает это плавно и медленно, как если бы под пальцами находился дорогой китайский шёлк.

Люциан продолжает готовить. В готовке его отдушина. Чем меланхоличнее генерал, тем вкуснее получаются блюда. Будто потеряв способность дарить любовь через секс, он обрёл ту в готовке. Молоху было сытно — и тоже меланхолично. Их связь стала настолько тесной, что бывший главком ощущал отголоски душевной боли Моргенштерна.

«Мой мальчик», — мягко шептал он бессонной жаркой ночью и поглаживал Люциана по волосам, целовал пряди и крепко прижимал к себе.

Моргенштерн чувствовал мурашки по телу и переворачивался на спину, заглядывал Молоху в глаза. Тихо улыбался ему. Тогда бывший главком слегка наклонялся и потирался о его нос своим. Люциан чувствовал горячее дыхание и тянулся к губам, пусть и не сразу. Случался скромный и лёгкий поцелуй, от которого у Молоха стучало во всём теле, у Люциана — в груди. Бывший главком растерзал бы Люциана на месте, заимел бы до онемения, но понимал, что так ситуацию можно лишь усугубить. И обуздывал дикую похоть.

Моргенштерн знал о метаниях Молоха. Не было большего признания в любви от бывшего главкома, чем отказ от наложников. Мужчина терпел. Ждал. Вожделел. Тогда Моргенштерн поворачивался и целовал Молоха подольше, понежнее. Пальцы Люциана на мгновения теплели. Молох нависал над ним и ласкал губы языком, часто и шумно дыша. Как же ему хотелось напиться Люцианом до пьяна. Самый сладкий и хмельной напиток должен играть на языке и бить в голову. Он дурманил разум и поражал сердце.

«Мой мальчик», — проникновенно шептал Молох в поцелуе.

Люциан не подозревал, что главком способен быть таким внимательным и чувственным. Он гладил его тело и в глазах искал ответ на вопрос: что с тобой? Почему вдруг такая перемена? Где тиран с кнутом в руках?

Видимо, Молох понял, что именно кнут сейчас совершенно излишний. Люциану гораздо важнее ощутить себя в тепле и безопасности. Когда Моргенштерн шептал, что тени блекнут и ожидают, что бывший главком не сможет долго развлекаться без кнута и держать себя в узде. Мужчина с удовольствием доказывал обратное. В конце концов, он давно перестал быть животным. Инстинкты Молох оставит недоумкам вроде Люцифера.

А сейчас он слишком занят Люцианом. Самым сексуальным главнокомандующим в истории Ада. До чего же Моргенштерну форма шла к лицу! Со скромной улыбкой и мягким взглядом, Люциан создавал впечатление, располагающее к себе. Задор возвращался к нему очень постепенно. Поначалу Моргенштерн просто ронял случайные шутки, обычно ему свойственные. Тогда Молох понимал, что можно начинать целовать Люциашку и почаще. Молох мог неожиданно преградить бывшему генералу дорогу, чтобы наклонить голову и наградить того влажным и чувственным поцелуем. Кнут подождёт.

Моргенштерн брал Молоха за грудки. Подкашивались ноги. Хотелось наконец отдаться ему, всё существо вопило о том, что должно быть продолжение. Но Моргенштерна сковывал страх ещё не до конца исчезнувших неприятных впечатлений и воспоминаний. Молох не спешил. Он умел ждать. Тысячелетия одиночества его этому научили.

Поцелуи получались долгие, с постепенно нарастающей страстью. Люциан неровно дышал, вожделея своего мужчину, но Молох не смел коснуться его, пока не получил бы точную гарантию — Моргенштерн готов. Бывшему генералу очень хотелось быть готовым.

Он восседал на бёдрах дремлющего Молоха и задумчиво рассматривал его безмятежное лицо. Тихо улыбался. Иногда брал руку мужчины и клал себе на грудь. Тогда Молох открывал глаза, улыбался в ответ и поглаживал Люциана.

— Всё в порядке? — тихо осведомлялся он.

— Вполне, — кивал Моргенштерн и губами касался его пальцев.

Недели спокойной жизни постепенно возвращали его в строй.

========== Оказия 24: Райвас ==========

Люциан лежал, второй час уговаривая себя встать с постели. Давно рассвело, но тоскливое ощущение пустоты в груди приковывало к кровати. Молох лежал рядом и размеренно согревал дыханием затылок. Моргенштерн в который раз чувствовал утреннюю эрекцию мужчины и немного смущался. Когда они занимались сексом более регулярно, такой проблемы не было в принципе.