Вольно, генерал (СИ)

Моргенштерн удивлённо посмотрел на главкома, наполняя бокал вином. Пригубив, демон убедился, что оно заслужило похвалу. Светлый напиток распространял мягкий, но душистый аромат. Поначалу ненавязчивый, он раскрывался на языке, похожий на поцелуй страстной гаванской девушки. Конечно, вино было немного терпким, но во вкусе не было ничего лишнего.

— Не знал, что ты… такой гурман, — хмыкнул Люциан, приятно удивлённый. Мысли в голове обрастали тонкой мишурой лёгкого опьянения.

— Я, конечно, когда-то пожирал плоть своих врагов, чтобы обрести их силу, но это было давно, — Молох всё ещё смотрел в сторону, будто держал кого-то на мушке. — Что ж, наш выход, — он поднялся с дивана и быстрым шагом направился в сторону танцоров. — За мной, принцесса.

— Я не умею! — стыдливо выпалил генерал, когда они уже оказались в толпе, окружённые стеной из ярких нарядов. — Зачем мы вообще сюда вышли? Ты что, ещё и танцевать умеешь? О Дьявол!

— Взял пару уроков перед поездкой, — оскалился Молох. — Это для дела. Слушай музыку и делай, что я тебе говорю, — голос главкома доносился уже сзади, и Люциан чувствовал его железную хватку на своей талии.

— Всё как обычно, в общем, — отмахнулся Моргенштерн, но потом внезапно повернул голову, чтобы вспылить. — А меня ты на эти уроки взять не мог?! Или ты захотел покрасоваться?! Я здесь красуюсь!

Молох с насмешкой покачал головой, показывая, что теперь это не так.

— Заткнись и повторяй за мной, — жёстко произнёс он. — Иначе с нами даже говорить не станут.

— Я тебя ненавижу сейчас больше, чем всех своих бывших вместе взятых, — быстро и сердито пробормотал Люциан, бросая взгляд в разные стороны, чтобы понять хотя бы что-нибудь.

Сукин сын, как окрестил Молоха Люциан, двигался так, будто танцевал до этого всю жизнь. Плавные движения удивительно точно вписывались в ритм зажигательной мелодии. Молох будто был частью неукротимой музыкальной стихии. В костюме, умело владеющий телом, главком стал для Люциана вдруг каким-то далёким и недостижимым. Генерал вообще чувствовал себя так, будто его ткнули носом в его невежество. Словом, это было унижение. Очень изящное унижение. Моргенштерн стиснул зубы и начал изо всех сил подражать окружающим, пряча бурное восхищение.

Минуты наслаждения Молоха неумением партнёра были короткими для одного, но бесконечными — для другого. В план главнокомандующего входило не только это. Демонстрируя мастерство, он утянул генерала в жаркий танцевальный омут.

Люциан чувствовал, что увязает в ярком мире огней. Эпицентром разноцветного и громкого карнавала был Молох. Для генерала не существовало никого, кроме него. Были жёсткие руки, под силой которых Моргенштерн был вынужден принять ту или иную позицию. Были крепкие ноги, под напором которых Люциан был беспомощен. Коленом Молох проникал между бёдер и короткими фразами наставлял своего партнёра. Поначалу генерал чувствовал себя марионеткой, которой вертят как хотят.

Умопомрачительная кубинская музыка, скользкая и тонкая рубашка Молоха, яркий и вкусный одеколон — всё это кружило Люциана в водовороте незабываемых ощущений. Спустя несколько композиций генерал начал чувствовать единение с Молохом. Демон стал умело приспособляться под его напористые движения. Научился предугадывать, куда мужчина двинется дальше. Так, морщины на лбу Молоха разгладились, и его движения стали мягче.

Танец начался только сейчас.

Моргенштерн перестал ощущать себя, как нечто отдельное. Нет. Куда ступал Молох, туда же стремился и он. Каблуками ботинок они отстукивали счёт в ритм мелодии. Оказываясь лицом к лицу, напряжённо смотрели друг на друга. Люциан себя не помнил. Голова кружилась, по телу бешено бежала кровь, было невыносимо жарко. Когда, прижимаясь, демоны оба двигались на один манер, Моргенштерн хватался за руки главнокомандующего и пытался его перещеголять. Это забавляло Молоха.

Он упивался тем, что Люциан так быстро его понял. Редко кто-то обладал способностью умело прогибаться под другого, когда это необходимо, а в остальное время — колоть шипами. К тому же глаза генерала горели так, что Молоху хотелось однажды сделать ещё что-нибудь безумное вроде этого. Когда в танце они воссоединились, главнокомандующий коснулся губами его уха, и Люциан вздрогнул.

Демоны бы продолжали танцевать, если бы музыка вдруг не затихла. Люциан облегчённо вздохнул, поскольку весь вспотел. Молох пошевелил шеей, и позвонки хрустнули.

— Что же вы затихли, amigos [друзья]?! — раздался бодрый женский голос, и в залу вошла яркая девушка в блестящем платье.

Она будто только что вернулась с бразильского карнавала. Люциан не мог рассмотреть её лица из-за макияжа.

— Мигель, давай мою любимую, — незнакомка притопнула и развела руки в стороны. — Потому что пришла…

— Чикита! — восторженно крикнула толпа.

Зазвучала пьянящая сальса с припевом, состоящим из того слова, что кричали люди. Всюду стали раздаваться взрывы хлопушек. Девушка расхохоталась и разожгла толпу на новую волну танца.