Вольное царство. Государь всея Руси

Молча сел великий князь у изголовья и нежно положил руку на лоб Дарьюшки. Дрожащими, слабыми руками она схватила его могучую руку и, сдвинув ее к устам своим, припала к ней долгим поцелуем.

Они оба молчали. Но вот губы ее слегка зашевелились у ладони его, и государь отстранил свою руку, чтобы лучше слышать, что говорит она.

– Иванушка мой, – услышал он шепот, – спасибо, родной. Умру ныне с радостью в сердце. Не забыл ты меня, Иванушка…

И вдруг что-то сорвалось в груди Ивана Васильевича и, всхлипнув, простонал он с тоской:

– Вовек тобя не забуду, свет мой милый…

Не отрывая глаз, жадно глядела на него Дарьюшка сияющим взором:

– А ты не горюй. Все мы к Богу уйдем, а там, может, опять встретимся, Иванушка. – Она помолчала и продолжала так же ласково и умиротворенно, светлая и счастливая: – Ну, иди, Иванушка. Много дел-то у тя. Государь ведь ты. Иди. Дай перекрещу…

Иван Васильевич наклонился к Дарьюшке. Она перекрестила его, а он поцеловал ее в лоб и стоял молча, одеревенев весь, чувствуя, как дрожат его руки. Видел он, как перекрестила Дарьюшка и брата своего Данилу и облобызала его. Потом, опять обратив глаза на великого князя, нежно, с глубокой верой промолвила:

– А мы с тобой встретимся в жизни вечной. Душеньки наши там встретятся, и враз узнаем мы друг друга.

– Прощай, – тихо сказал Иван Васильевич и, поцеловав ее в лоб, прошептал: – Узнаю яз там твою чистую душеньку.

Великий князь медленно, тяжелыми шагами пошел к дверям, но у порога обернулся и снова встретил ясный, сияющий взгляд Дарьюшки. Взгляд этот, словно луч солнца, вошел средь тьмы в его сердце.

Дома великий князь сказался больным и обедал очень поздно. На другой день встал он в обычные часы и, узнав от Данилы Константиновича за ранним завтраком о смерти Дарьюшки, все же уехал, как было задумано, вместе с Иваном Ивановичем и Курицыным в Калитниково, за Андроньев.

Маэстро Альберти с сыном Андреем, подмастерьем Петром и русскими мастерами Кривцовым и Мышкиным ждали высоких гостей. Завидев издали государя и стражу его, они, как и все простые рабочие, сняли шапки.

Великий князь по обычаю своему приветливо поздоровался со всеми, и в ответ раздались кругом крики:

– Будь здрав, государь!

Народ привык к великому князю, часто видел его на улице, а во время многих пожаров даже работал с ним плечо в плечо.

Сойдя с коня, государь подошел к маэстро Альберти и поздоровался с ним, подав руку, которую тот принял, встав на одно колено, и почтительно поцеловал. Остальным великий князь поклонился издали.

Ивану Васильевичу очень понравились печи для обжига кирпичей – таких он еще не видал; истинное восхищение вызвал у него самый кирпич, приготовленный на пробу.

Кирпич маэстро Альберти был уже и продолговатей русского, и много тверже. Когда ударяли по нему железной мотыгой, он звенел, и разбить его было трудно. Кирпич этот только ровно откалывался, словно топором отрубался, а не крошился и не рассыпался, как кирпич прежней работы.

– Мыслю яз, – сказал Иван Васильевич, – что узость и долгота сего кирпича дадут извести крепко связать его.

– Верно, государь! – радостно воскликнул маэстро Альберти. – Как сладостно творить, когда творенье твое разумеют!

Показывали русские мастера великому князю и известь, приготовленную ими под руководством маэстро.

– Вишь, государь, – говорил Иван Кривцов, – сию известь, по приказу фрязина густо разведенную, мотыгами мешали, яко тесто. Ныне же утром она так взялась, что и ножом ее не расколупать! А вот два сии кирпича взялись, и отбить их нельзя.

Кривцов пытался отбить кирпич от кирпича, но кирпич откалывался кусками, а от другого не отделялся.

– Словно прирос! – весело молвил Иван Иванович.

– Да, Иване мой, – с удовлетворением подтвердил великий князь, – из такого кирпича да на такой извести стены не рушатся…

– Особливо, государь, важно такое строение, – восхищался Иван Иванович, – для градских стен и стрелен. Не пробьешь их враз, ломовыми пушками бить, да и то месяцы…

Глава 15 Поход «миром»

На похоронах Дарьюшки в монастыре были, по обычаю чтить слуг своих дворских, вместе с семьей Данилы Константиновича и оба великих князя и великая княгиня Марья Ярославна. После похорон Иван Васильевич, утоляя тоску свою, еще ревностней занялся строительством собора Успения Богородицы.

Иван Иванович не отставал в этом зодческом увлечении от родителя своего, но чаще беседовал с государем и маэстро Альберти о строении крепости и кладке крепостных стен, ибо отец дал ему задачу изучить это строительство. Хотел великий князь в ближайшие же годы начать такую перестройку всего Кремля, чтобы стал он неприступным.