Вольное царство. Государь всея Руси

Князь Андрей Никитович Ноготь-Оболенский, отягченный большим обозом с добычей и пешим полоном, шел медленно и, вместо того чтобы опередить великого князя, был еще в пути. Только гонцы от него часто приезжали к великому князю Ивану Ивановичу с разными вестями, среди которых были и тайные. Последняя весть от него была о братьях государевых, что из Ржева они пошли вверх по Волге в новгородские волости. Идут они весьма медленно из-за колымаг для семей своих и из-за множества всяких подвод с кладью.

Иван же Васильевич поспел с конными полками своими приехать в Москву по хорошей дороге – земля еще твердая была, и по утрам крепко подмораживало.

Повидав семью свою и старую княгиню, Иван Васильевич не получил успокоения. Многое в догадках его и тут подтвердилось, и первый день приезда от обеда до ужина провел он с сыном и с дьяком Курицыным в хоромах молодого князя: втроем думали они о многих делах и о разных известиях.

– Все вороги наши, – сказал Иван Васильевич, – единым кольцом обступили нас со всех сторон, как волки, да не сожрать им Руси. Токмо хуже всего межусобье…

– Отпустить на них надобно, мыслю яз, – горячо воскликнул Иван Иванович, – отпустить князь Андрея Никитыча Ногтя-Оболенского! Он борзо их в полон возьмет…

Иван Васильевич усмехнулся и возразил:

– Можно сие, Иване, можно. Верю, князь-то Андрей Оболенский разобьет их и полонит. Так и яз ранее думал, да Бог уберег. Ныне же мыслю челобитную им слать о мире, посулю городами их жаловать, вотчину Юрьеву поделить с ними обещаю.

Молодой великий князь с недоумением взглянул на отца, впервые почувствовав разочарование.

– Боишься их, государь-батюшка? – с некоторым вызовом спросил он отца.

Курицын заволновался, опасаясь гнева государева.

Но Иван Васильевич рассмеялся.

– Боюсь, Иване, – проговорил он просто, – токмо не братьев, а ворогов чужеземных. Помысли сам. Отзовем мы с тобой от татар князь Ногтя-Оболенского с полками и заставим биться с братьями, а пошто русским русских же воев бить? – Иван Иванович понял, и от смущения густой краской вспыхнули его щеки. Иван Васильевич заметил это и сказал: – Пошто же двум русским ратям друг на друга идти? Лучше пусть вместе татар бить будут.

– Прав ты, государь, – с удовлетворением согласился дьяк Курицын.

Следом за братьями послал Иван Васильевич духовника своего, архиепископа ростовского Вассиана с боярами. Владыка нагнал обоих братьев в Молвятицах. Они приняли архиепископа, выслушали его и отпустили обратно в Москву с боярами своими, князьями Петром и Василием Оболенскими.

Сами же, узнав о разгроме Новгорода и о грозном государевом розыске, смутились, повернули к литовской границе, грабя и пустоша волости новгородские, и остановились в Луках Великих. Оттуда же били челом Казимиру, королю польскому, прося помочь им в борьбе с великим князем. Казимир отказал им во всякой ратной помощи и только дал им из своих вотчин в Литве город Витебск на прокормление семейств своих и дворов.

Вассиан воротился с послами братьев на Москву во вторник, двадцать восьмого марта, через пять дней после рождения у великого князя сына Георгия.

После празднования Пасхи, что была второго апреля, архиепископ Вассиан снова был послан государем к братьям в Луки Великие. На этот раз Иван Васильевич послал с ним бояр Василия Федоровича Образца, Василия Борисовича Тучу да дьяка Василия Мамырева.

– Посылаю вас, трех Васильев, – сказал с улыбкой Иван Васильевич, – сиречь трех царей, на двух братьев своих. Скажите сим отступникам, дабы шли они в свои вотчины. Яз же во всем жаловать их хочу, а князю Андрею даю два города на Оке – Калугу да Алексин…

Выехали из Москвы послы с архиепископом Вассианом только апреля двадцать седьмого, а прибыли в Луки Великие на двадцать пятый день, мая двадцатого, из-за весенней распутицы, какой много лет на Руси не бывало.

Братья и второй раз приняли посольство великого князя, но крайне высокомерно и дерзко, чувствуя себя в безопасности рядом с литовской границей. Думая думу со своими боярами перед ответом старшему брату, они говорили меж собой, что великий князь в страхе, не знает, куда ему деться…

– Со всех сторон полки иноземные идут на него, – со злорадной улыбкой шипел князь Андрей большой.

– Обложили его кругом чужеземцы-то, – хихикали бояре, – яко зверя охотники.

– Куда ни ткнись, – громко гудел князь Борис, – везде напорешься то на меч, то на копье, а из Дикого Поля идут на него кривые сабли татарские с лучами стрел…

– Пождем, – сказал князь Андрей, – еще ниже со страху кланяться будет, даст нам вотчины выбирать на нашу всю волю.

Владыке же Вассиану сказали:

– Пусть Иван государыню-матушку нашу о том молит, а мы еще подумаем.

С тем послы великого князя и на Москву отъехали. Вернулись же назад владыка и бояре скорее, чем в Луки ехали, ибо местами дороги подсохли уже, и только у рек и лесных озер от половодья еще топи и болота стояли. Все же в конце мая послы уж предстали пред государем.

Выслушав ответ братьев, великий князь усмехнулся и молвил:

– Добре. Узнают еще и они, как новгородцы мне челом били!