Вольное царство. Государь всея Руси

В этот же день степные дозоры, а потом и гонцы царевича Даниара прибыли к воеводе и наместнику московскому князю Ивану Юрьевичу Патрикееву с вестями о татарах. Все они, хоть из разных мест, одно и то же в страхе говорили:

– Татары Ахматовы!

– По всей степи, яко саранча!

– Всеми ордами идут!

У Ивана Васильевича задрожали руки, но, овладев собой, сказал он:

– Гонцы здесь? В сенях, баишь? Позови двух-трех, что потолковей.

– Как дороги? – спросил государь вошедших, не давая им даже до конца докреститься. – Кто из дозора? Ты? Ну, сказывай. И то еще сказывай, как возле рек, у Оки-то как?

– Дороги-то в поле провяли, – сипло заговорил здоровый мужик с седеющей бородой, обрамляющей красное обветренное лицо его. – Токмо в рощах и лесах, как к Москве ближе, зачинаются топи по колено, болота. Коло рек поймы еще после половодья не высохли, а берега-то Оки – глина больше, долго держит воду она…

Великий князь слушал и становился все спокойней.

– Травы какие? – спросил он снова.

– Травы-то, государь, – заговорил гонец Даниара, – плохи еще для коня. Мокры очень. Такая трава брюхо раздувает коню, болеет от нее конь-то.

– Ну, идите, Саввушка даст вам водки выпить и закусить.

Великие князья, задержав у себя князя Патрикеева, послали за дьяком Курицыным и князем Андреем меньшим. Оба они явились немедля в хоромы великого князя Ивана Ивановича, у которого сегодня обедал и сам государь.

– Нам ведом обычай татарский, – начал Иван Васильевич. – Прямо с походу, изгоном они бой зачинают. Посему днесь же и всю ночь будем полки отсылать к Берегу…

Стук в дверь прервал слова государя. Вошел начальник стражи в сопровождении трех русских конников, с ног до головы забрызганных грязью. Один из них – сотник.

– Будьте здравы, государи! – в один голос воскликнули они. – С Берега мы, государь!

– Сказывайте.

– Лазутчики наши, государь, – начал сотник, – вызнали, что идут ордынские татары, а у Берега токмо дозоры их были…

– В каких местах? – спросил Иван Васильевич.

– Меж Коломной и Каширой – против Озер, а меж Каширой и Серпуховом – против Турова. И в иных местах на правом берегу Оки. Токмо тайно были, хоронились, где можно, а коней на поводу за собой вели али в кустах прятали.

– Так дозорные, баишь, были? – переспросил великий князь.

– Истинно, государь! – ответил сотник. – Токмо разведчики да лазутчики. Наши дозорные ближе к Веневу лазутчиков из наших татар Даниаровых видели. Баили Даниаровы-то, что несметная сила ордынская токмо еще к Дону подходит. Ведомо им от некоих уланов степных, что Ахмат-то всей Ордой идет, а с ним братанич, царь Касым, с шестью сынами-царевичами, и татар с ними множество.

– Скажи мне, Иван Юрьич, – оборвав рассказ, обратился великий князь к Патрикееву, – есть на Береге пушкари и пушки?

– Есть, государь, – ответил князь Иван Юрьевич, – по числу полков, а полков там мало.

– А ты, сотник, от какого места с Берега-то? – спросил Иван Васильевич вестника.

– От Каширы, государь.

– Есть у вас пушка?

– Мало, государь. У нас более старые пищали.

– А ведаете, как по-новому по бродам и переправам бить?

– Ведаем. По шесть пушек и пищалей в ряд ставить. Из трех первых враз бить, другие наготове доржать. Когда же татары опять густо пойдут, из готовых бить…

– Добре, – похвалил государь. – А скажи, как наши и Даниаровы мыслят: будут ордынцы броды брать или плавиться?

– Сего не мыслят, государь, – ответил сотник, – нетути для войска подступа к реке-то. Половодье не сошло еще совсем, а ночесь дожжа много было, до утра лил. Беспута, не дай бог, какая – ни пройти, ни проехать.

– Видать, – заметил Иван Васильевич, – что ждать будут ордынцы.

– Истинно, государь.

– А сами цари-то с главной силой своей? Как идут, борзо иль тихо?

– Тихо вельми, государь, а все же к Дону подходят.

– А кто тобя отослал ко мне?

– Воевода каширский. Семен Вас…

– Ведаю, ведаю его. Доволен яз им. Да будет здрав он и все вои его. Идите. Да скажи: приказа не даю, а пушкарей и пушек пришлю.

Вестники поклонились и вышли, сопровождаемые начальником государевой стражи.

– Ну, а мы думу свою продлим, – сказал Иван Васильевич и, обратясь к князю Патрикееву, спросил: – Чаю, отдохнули полки князя Андрея Никитича Оболенского. Осьмой день, как на Москву пришли. Пусть утре с рассветом идут к Берегу, куда князю Ряполовскому было назначено.

– Слушаю, государь.

– Ты же, брат, – приказал великий князь Андрею меньшому, – как тобе ведомо, иди в Тарусу, в вотчину свою, против татар же, по уговору нашему, крепи Берег. Ну, днесь довольно, а утре – что Бог даст. Идите, а яз к собе поеду…

– Разреши, государь, – вставая, сказал дьяк Курицын, – довести тобе. С ночи послы из Лук Великих пригнали от братьев твоих с челобитной к тобе о твоем пожаловании.

– Видать, – раздраженно перебил его Иван Васильевич, – с Казимиром-то они каши не сварили. Мыслят, улита едет, когда-то будет.

– Истинно, государь, – подтвердил дьяк. – Журавль-то в небе, а синицу в руки дают. Матушка, инокиня Марфа, к тобе собирается, хочет просить милости и прощенья братьям твоим.