Волнолом

А? Нет, герр вахмистр, про то не ведаю. Я человечек маленький. Мне ли судить, куда предшественник ваш смотрел и чем, извиняюсь, думал? Ну, ходил он в тот кабак пообедать, так это ж вроде не грех. Откушает не спеша, перекинется с хозяином парой слов. А о чём — не моего ума дело. Вы-то, я вижу, мужчина хваткий, с понятием — разберётесь. Новые метлы чисто метут…

Ага, значит, ну и вот. Подлил мне трактирщик в кружку и заявляет — надо бы, Йохан, ещё раз туда наведаться, за изгородь, да желательно поскорее. И взглядом меня буравит. Да только мне уже трын-трава, хмель в крови играет-бурлит. Начхать мне, говорю, борода, чего тебе надо. Сказал ведь в прошлый раз — баста. И не отступлюсь, можешь хоть на куски порезать.

Думал — вызверится, а он только хмыкнул. Молодец, говорит, Йохан, что не тушуешься, только с чего ты взял, что я тебя резать буду? Я же не зверь какой, не разбойник с большой дороги. Я, может, за товаром тебя гоняя, не о себе пекусь, а вовсе даже о людях. Может, девиз у меня такой — счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный!

Выдал он это — красиво так, с выражением, будто из книги какой прочёл, — и заржал, довольный. Или это поговорка у них такая, у зимнюков. Опять же, не знаю я, герр вахмистр. Я тогда над этим голову не ломал, не до того мне было. Потому как толстопузый ржать прекратил и посерьёзнел враз. Наклонился ко мне через стол и говорит тихонько, но внятно — если притащишь, Йохан, то, что мне надо, то монет отсыплю щедро, как родичу, и больше не потревожу, в том тебе моё слово.

Я, признаться, когда услышал, даже протрезвел малость. Никогда ещё свин со мной так не разговаривал. А словами он не бросается. Пораскинул я мозгами и спрашиваю — чего ж это ты, почтенный, именно ко мне подъезжаешь? Других желающих, что ли, нет? Вон, Крис-альбионец бездельем мается, пиво дует. Мигни ему — подскочит и побежит вприпрыжку, куда укажешь. Скривился зимнюк, отвечает — нет, не подходит Крис. Молод он больно, ветер в башке гуляет, а язык без костей. Нету ему доверия…

В общем, уболтал меня свин. И место, куда идти, описал подробно, будто своими глазами видел. От мёртвого дуба — влево, по-над оврагом, потом через ельник и до ручья. Туда почти никто не суётся, всех в другую сторону тянет — к холмам, где крепостца-развалюха и плешки с переливчатой глиной. А у жирдяя, значит, свои наводки имеются. Откуда? Не стал я выспрашивать, герр вахмистр. Потому как без толку это, да и не принято. Не рассказал бы он. А про штуковину, что ему заиметь охота, объяснил так — амулет, на яблоко с виду смахивает. Бронзовый, но без патины, и сверкает почти как золото.

Пришёл я домой, скинул башмаки, которые каши просят, и за сапогами полез. Моя как увидела — сбледнула с лица, губу закусила и села тихонечко в уголок. Знает — дрищ-то я дрищ, но если решил чего, то визжать уже бесполезно. И мелкие присмирели, только носами шмыгают. Потрепал я пацанят по макушкам, сказал, чтобы мамку слушались, да и двинул своей дорогой.

К проходу выбрался часа через три. Проволока там перекушена, а дыра подсвечена так, что засечь нельзя. Ну вы видели, герр вахмистр. Прополз я в эту дыру — и будто в другой стране очутился. Слякоти — как не бывало, солнышко греет, деревья шепчут чего-то. Благодать, одним словом. Но я-то научен опытом — пошёл вперёд тихо-тихо, на каждом шагу оглядываясь. Потому как помню — это не скверик, не парк с газончиком, а Кострище. Вроде и погасло давным-давно, травой поросло, а чуть тронь — полыхнёт и кучку золы от тебя оставит. Или, в лучшем случае, головешку.

Но, тьфу-тьфу-тьфу, до оврага дотопал без приключений. Только однажды сопливка дорогу переползла… Нет, не змея, герр вахмистр. Не знаю даже, как объяснить. Представьте — ползёт здоровенная улитка со скоростью человека, а за нею — полоса слизи, фута в полтора шириной. Представили? Вот. А теперь то же самое без улитки. Да не издеваюсь я, герр вахмистр! Как можно? Просто полоса удлиняется. Сама по себе. И слизь не обычная, а навроде чернил светящихся. В неё наступать нельзя — залипнешь и будешь полдня сидеть, пока не подсохнет. А так — перескочил козликом и шуруй, куда тебе надо… Что? Подумаешь, невидаль — след без улитки. Там ещё тени без туч бывают…

У мёртвого дуба свернул, как велено, пошёл вдоль оврага. Солнце, гляжу, ещё высоко. Может, обратно успею засветло? Подумал так — и сам испугался. Потому что не любит Кострище такие мысли, за неуважение принимает. И точно — везение моё на этом закончилось.

Вижу — избёнка за деревьями прячется, дымок из трубы. Я аж глаза протёр. Какой недоумок тут поселился? Нет, думаю, обойду от греха подальше. Ага, раскатал губу! Сунулся было в сторону, а ноги не слушаются, будто в землю вросли. Торчу как пень, а из-за спины мне ласковым таким голосом — никак заблудился, мил-человек? Глянул я через плечо — барышня стоит молодая, из благородных. Лицом красивая, как картинка, только глаза холодные. Одежда, правда, простая. Ну так, оно понятно — не в шелках же по лесам шастать?