Волнолом

В наличии действительно оказались металлические и костяные пластины, деревянные бруски, отполированные плоские камешки, а также стекло, эбонит, янтарь. Всё с насечками — бери и наполняй светом, как тебе нужно.

А вот ассортимент готовых изделий Генриха несколько удивил. Амулеты едва мерцали и выглядели откровенной халтурой — такие впору продавать на базаре из-под полы, а не в магазине с солидной вывеской.

Кстати, и сам хозяин как-то уж слишком легко поддался внушению через руну. Ладно, природный дар у него жиденький, едва ощутимый — тут уж ничего не поделаешь. Так ведь и амулет на шее — не лучше тех, что разложены на витрине. Как же этот торгаш консультирует посетителей, если себя защитить не может? И куда смотрела контора, выдавая ему лицензию?

— Подскажите, хозяин, а ваш амулет — от какого мастера?

— От мастера Вельпа. Как и вон те, извольте взглянуть. Качество отменное, не сомневайтесь.

— Гм. А сколько лет мастеру? Пожилой?

— Нет, сударь, ещё и тридцати не исполнилось. Как говорится, из молодых, да ранних. Училище закончил с отличием…

Генрих даже не стал интересоваться, что это за зверь такой — «училище» светописи. И так понятно — очередной выкидыш здешнего Стеклянного века. Борьба с элитарностью, о которой и в прежнем мире говорилось немало. Но там дальше разговоров дело не шло, а здесь, выходит, решились. Сочли, что университеты — это само собой, но кроме них нужно что-нибудь и попроще. Как говорится, светопись — в массы. Что ж, пожалуйста, результат налицо…

С другой стороны — а почему бы и нет? Лавка ведь работает, хозяин вполне доволен. Значит, есть определённый (и, очевидно, широкий) круг потребителей, которых товар устраивает. Так чего же тогда он, Генрих, брюзжит и воротит нос? Может, всё дело в том, что сам он — надутый сноб, перфекционист, превративший заурядную профессию в фетиш? А проблемы, над которыми он полжизни ломает голову, абсолютное большинство людей воспринимает, в лучшем случае, как экзотическую забаву, самоудовлетворение для ума?

Угрюмо размышляя на эту тему, Генрих выбрал себе латунный кругляш, где насечки располагались в виде концентрических дуг, и стеклянный цилиндрик размером с указательный палец. Расплатился и вышел. В спину ему ехидно смотрела кошка с раскрашенного фотографического портрета. Благодаря вплетённым световым нитям она казалась почти живой.

Покупки ещё предстояло правильно напитать. Но даже при удачном раскладе они, как прекрасно понимал Генрих, могли стать лишь мелкими козырями, какими-нибудь восьмёрками и девятками, в то время как у Сельмы в рукавах — тузы всех мастей.

Свой главный шанс он вчера упустил бездарно и глупо — не сумел додавить её, пока она не набрала силу. Так и не понял, что «фаворитка» устроила в этом Дюррфельде.

Впрочем, секунду…

Мысль, пришедшая ему в голову, была простой и, на первый взгляд, почти гениальной.

Итак, о поездке барона в Дюррфельд Генрих узнал из рукописи. Но то было в старом мире! Теперь же история изменилась. Значит, соответственно изменилась и рукопись? И если прочесть исправленный текст, то станет понятно, что именно сдвинула в прошлом Сельма!

Генрих возликовал, но тут же с досадой хлопнул себя по лбу. Рукопись-то писалась со слов Роберта фон Вальдхорна, а тот забыл свою встречу с травницей. Эх…

И всё-таки прочесть надо. Вдруг к моменту, когда бралось интервью, память к барону уже вернулась? Хотя бы частично? Ведь он упоминал что-то про деревню, когда Генрих с ним встречался на днях. Жаль, что сейчас барон не в себе, и разговаривать с ним уже бесполезно.

Рукопись существует в единственном экземпляре, который хранится в университетском архиве. Выходит, придётся-таки снова навестить Анну, хотя вряд ли она будет этому очень рада.

Генрих хотел уже бежать на поиски экипажа, но вовремя спохватился — сначала надо было принять меры предосторожности. Да, контора теперь переключится на Сельму, но и Генриха тоже будут искать. Места, где его теоретически можно ждать, возьмут под контроль. Обе квартиры, посольство, университет.

Прежде чем туда ехать, надо стать невидимкой. Не в буквальном смысле, конечно, а в переносном. Сделать так, чтобы люди смотрели мимо, не цепляясь за него взглядом. Не попадать в их фокус внимания.

Амулетов с такими свойствами в свободной продаже нет, что логично (в противном случае у воришек был бы нескончаемый праздник). Изготовление — дело, как правило, муторное и долгое. Но у Генриха с его даром есть шанс управиться быстро.

Заодно не помешает перекусить.

Не без труда отыскав открытое кафе, он выбрал столик в дальнем углу, попросил карандаш и принялся чертить на салфетке руны.Манназ, совило, беркана… Это в качестве базы — «человек», «солнце», «березовая ветка» как символ защитной тени… Нет, стоп, ветку следует поместить между человеком и солнцем… Теперь второй, вспомогательный ряд для уточнения свойств…