Волны на стене. Лисофанже. Часть первая

– Какая я вам замарашка! – громогласно возмутилась Глаша, ставя руки в боки, но Кира с силой наступил ей на ногу, и Глаша замолчала, увидев, как побледнел Кира и стиснул зубы. Вера Александровна только ухмыльнулась и продолжала:

– Детский дом по тебе плачет.

– Вера Санна, не надо, пожалуйста, – тихо попросил Кира. От слов «детский дом» Киру пробрала дрожь. Маячивший как черная дыра, как неизвестность за высоким забором, детский дом был кошмаром Киры. Неосознанный страх пронзал Киру, когда Вера Александровна вновь и вновь грозила детским домом. Если бы той ночью на чердаке его поймал полицейский, если бы соседи вызвали опеку, если Инна Марковна все-таки придет к нему домой… Кира был готов и удирать от полицейских, и сидеть ночами на чердаке, когда к маме приходили гости, и беспрекословно слушаться соседку, и стирать одежду, и голодать, лишь бы, лишь бы не угодить в проклятый детский дом.

– «Не надо, Вера Санна», – горько вздохнула соседка. – Ты дурак. С такой матерью, как твоя, долго ты не протянешь.

– Вера Санна, пожалуйста, – просил Кира сквозь зубы.

Женщина махнула рукой и, уходя, сказала:

– У вас дежурство по квартире. Иди полы намывай, чтоб дурь из тебя вышла.

И хлопнула дверью. Эхо разнеслось по огромной комнате. Глаша молчала. Кира достал из дивана старые выношенные кроссовки.

– Померяй. У тебя размер меньше, – протянул он их Глаше и добавил. – Иди к Полине одна, мне надо квартиру убирать.

– В океан вместе прыгали, и полы вместе отмоем, – бодро сказала Глаша. – Давай сюда тряпки, ведра, швабры!

Квартира оказалась огромной с длинным коридором с гнусными зелеными обоями, освящённым тусклой лампочкой. Комнат помимо Кириной было еще пять. И длинная узкая кухня с двумя газовыми плитами, одной раковиной и шестью кухонными гарнитурами.

Сначала Кира и Глаша вместе оттирали подоконники в кухне. Затем Глаша протирала тряпкой двери и дверные ручки общего пользования. «Общего пользования – это значит, что ими пользуются все соседи по квартире» – объяснил Кира. Кира тем временем подметал коридор и вытряхивал коврик у входной двери.

«Чтоб ни пылинки» – зорко следила соседка, периодически выглядывая из своей комнаты. Глаша намывала ванну и раковину, Кира драил унитаз. «Чтоб до блеска!» – наставляла Вера Александровна.

И дружно намывали полы, ползая по квартире на четвереньках. «Воды куда столько льёте!»

Наконец, дошла очередь и до ребят. Они отмылись в душе и переоделись. Кира погладил себе рубашку стареньким утюгом, который отдала ему Вера Александровна, и надел джинсы. Школьные брюки и пиджак остались на острове.

Заглянув в холодильник, Кира посмотрел на пустые полки и предложил сварить овсянку. Глаша кивнула. Есть хотелось, тем более что из кухни доносился аппетитный запах блинов. И тут дверь в комнату снова распахнулась. Вошла Вера Александровна с подносом в руках. На подносе возвышалась стопка блинов, вазочка со сгущенкой и две чашки чая.

– Нате вам, – хрипло сказала соседка, с грохотом ставя поднос на стол. – Посуду вымоете, на кухне оставите.

Кира благодарно посмотрел на Веру Александровну. Она всегда его подкармливала, научила гладить, готовить, стирать, мыть полы. И пусть она ругается и ворчит. Если бы не она, Кира даже представить боялся, что было бы тогда.

– Спасибо, Вера Санна, – хором сказали Кира и Глаша и накинулись на блины.

Глава 11. Поиски Полины

Ребята легко шагали по свежему осеннему городу, наполненному людьми и машинами. Настроение стало приподнятым, потому что темная квартира с запахами сырости и моющих средств осталась позади, а впереди светило солнце и начинался новый неизведанный день.

Кира думал о том, что Глаша единственная из его друзей побывала у него дома. И, пожалуй, ей одной он смог признаться в том, как он живет. А Глаша думала о том, что Кира не должен так жить, как он живет.

Задумавшись, они не заметили, как им перегородила дорогу классная руководительница.

– Инна Марковна! – едва успел притормозить Кира, чтоб не врезаться. Инна Марковна даже не посмотрела в его сторону, она буквально набросилась на Глашу:

– Полина, девочка моя, где ты пропадала? – заголосила учительница в сердцах. – Мамочка плачет, больницы обзвонила, полиция на уши поднята. Что ж ты мамочку не жалеешь?! Зачем связалась с этим оболтусом? – голос Инны Марковны с лебезения перестроился на грозное рычание. – А ты, Колбасников, опять школу прогуливаешь? Я до матери так и не дозвонилась. Завтра домой к тебе приду. Так матери и передай. Ты в джинсах в школу собрался? От рук отбился. Матери твоей все выскажу. Сегодня педсовет, а завтра, Колбасников, выскажу матери твоей.

Кира улыбнулся Инне Марковне, с отчаянием понимая, что в конце концов учительница действительно придет к нему домой:

– Приходите, Инна Марковна, я для вас пирог испеку.

– Не паясничай, Колбасников!

Под бдительным присмотром классной руководительницы Кира и Глаша были сопровождены к школе. Мама Полины со слов учительницы, взволнованная и неразборчивая, уже неслась по утренним пробкам то ли в машине скорой помощи, то ли верхом на машине скорой помощи.