Волны на стене. Лисофанже. Часть первая

– Как удачно разрешился мой план – шепнула довольная Глаша Кире по дороге. – Теперь я легче легкого верну в Лисофанже солнце, когда попаду к Полине в комнату. А потом сбегу.

– А ты не думаешь, что если Полина не найдется, то твое Лисофанже вынесут на помойку. Поверь мне, так бывает.

– Дельное замечание, – закивала Глаша и продолжила рассуждения Киры. – А если Полина вернется, и ее снова заставят держать Лисофанже под кроватью? – Глаша нахмурилась, но ей быстро пришла в голову идея:

– Придется захватить Лисофанже с собой. Одолжишь рюкзак?

– Я лучше коробки раздобуду. Знаю места.

Занятые этим разговором, они подходили к школе. Глаша заметила, как навстречу ей несется растрепанная женщина с красными глазами. Девочка слегка попятилась, но почувствовала, как ее мягко подтолкнула в спину Инна Марковна.

– А вот и мамочка! Не расстраивай ее, девочка.

– Понимаю, почему Полина сбежала, – мысленно ужаснулась Глаша и шепнула на прощание Кире:

– После уроков жду тебя с коробками!

Кира несся по лестничным пролетам к квартире Полины изо всех сил. Он запыхался, в боку кололо. На его беспорядочный трезвон и стук Глаша резко распахнула дверь и грозно шикнула:

– Ты чего шумишь? Мама, наконец, заснула! Где коробки?

Кира согнулся пополам и пытался отдышаться.

– Где коробки, Кира?

– Дом, – с шумом ответил Кира. – Дом разрушили. На моих глазах.

– Что? – переспросила Глаша и, остолбенев, уставилась на Киру.

– Осталась стена по фасаду и через окна видно небо. И куча пыли. И битые кирпичи, – рассказывал Кира и, наконец, озвучил то, во что Глаша не могла поверить. – Ты не сможешь вернуться в Лисофанже.

На клетчатой скатерти валялись, наверное, все продукты, которые нашла Глаша в шкафах и холодильнике. Порубленные ножом большие куски хлеба, разломанный сыр, помидоры, огурцы, яблоки, груши, варенье, орехи, сухофрукты были разбросаны по столу. Центром натюрморта являлась пустая банка из-под шоколадной пасты, тщательно вычищенная ложкой.

– Угощайся, – широко обвела рукой стол Глаша. – Правда шоколада не осталось.

Она хмуро уставилась в окно в невеселой, несвойственной ей, задумчивости. «Ты больше не сможешь вернуться в Лисофанже» – вертелось в голове.

– Зато тебе есть, где жить, – будто подслушал ее мысли Кира. – Ну и Полину можно не искать.

– Полину надо искать, – твердо ответила Глаша, – потому что ее надо искать. Ее любит мама. А я не Полина. Я не смогу долго притворяться. И, в конце концов, может она попала в беду!

Кира удивился перемене в Глаше. И Глаша принялась рассказывать, какая была суматоха, и скорая, и полиция, и слезы, и расспросы, и успокоительные капли, от которых до сих пор пахло травами по всей квартире.

Кира слушал, отрезал ножом тонкие ломтики от поломанных кусков и сооружал бутерброд. На хлеб он уложил тонкие полоски сыра, на сыр – сочные кружочки помидора, а сверху легла хрустящая веточка укропа.

– Хорошо бы отыскать Полину, – повторила Глаша.

Кира, не отвлекаясь от бутерброда, согласно покивал.

– Когда я признаюсь, что я не она и сбегу от заботы, мне будет жаль ее маму.

«Куда же ты сбежишь? – подумал Кира, но не стал перебивать Глашу. – Только в детский дом».

– Знаешь, она бывает доброй, – Глаша вспомнила, как мама Полины долго расчесывала ее волосы, и как ей удалось распутать Глашины колтуны, как мама обнимала ее, как никто и никогда не обнимал. И как мама тихо почти беззвучно вздыхала, вздрагивала, засыпая, когда выпускала руку Глаши. А Глаша сидела рядом, и ей было грустно от мысли, что когда мама проснется, ей придется снова искать Полину, потому что Глаша уйдет.

И в тот момент Глаша приняла решение повременить с возвращением в Лисофанже и самой найти Полину.

– Но для начала сделай мне такой же бутерброд, – попросила Глаша, не сводя глаз с бутерброда Киры.

– Надо думать. Надо думать, – Глаша ходила взад-вперед по комнате Полины и периодически обращалась к стеллажу, на котором были расставлены Софлигор, больница, летающая квартира и недоделанные острова. Книги и учебники, стоявшие раньше на полках, были свалены Глашей на пол.

– Хорошо вам там? – спрашивала стеллаж Глаша. – Греетесь под солнышком? И не знаете кого благодарить. А это я вам солнышко вернула. Безвозмездно. Радуйтесь-радуйтесь – меня вы тоже больше никогда не увидите.

За стенкой шумели соседи, чему-то бурно радуясь, и не давали Глаше сосредоточиться. Видно, новому пылесосу, который шумел, как трактор.

– Замолчите! – Глаша стучала кулаком в стену.

Кира, наевшись, устало развалился на кровати и подбрасывал мячик:

– Сидя в комнате, мы ее вряд ли найдем.

– Да что ты! – съязвила Глаша, уже порядком раздраженная тем, что ей не приходили толковые мысли. – Думаешь, я собираюсь искать Полину в комнате? Может, ты думаешь, что я размышляю, где лучше поискать Полину – под столом или под кроватью?

И Глаша в подтверждении своих слов немедленно заглянула под стол. И замолчала.

Кира поймал мячик и приподнялся на локтях, посмотреть, почему затихла Глаша. А Глаша уже стояла на четвереньках и завороженно глядела под стол.