Волны Русского океана

Испытание аэроплана Хэнсона проходило без сучка и задоринки. Он как-то легко и даже, как показалось Артему, весело прокатился по взлетной полосе и оторвался от земли. Поручик проводил немного растерянным взглядом уплывающие вниз и назад фигуры собравшихся поглазеть на дотоле невиданное зрелище и вдруг почувствовал, как аэроплан проваливается в невидимую яму. Желудок поручика сначала подпрыгнул к самому горлу, а затем медленно пополз вниз, заставляя думать о возможных весьма неприятных последствиях. Только этого не хватало, мелькнула ужаснувшая его мысль, и Артем все силы направил на сопротивление столь болезненным ощущениям. Что-то получилось, по крайней мере опасность осрамиться отступила, и он смог трезво посмотреть вперед, на приближающиеся облака.

Так вот они какие вблизи, эти прекрасные округлые горы, похожие на сугробы, какие они с Сашкой видели в Ново-Архангельске, пока три года занимались в военном училище. Какое было удовольствие, кубарем скатываясь с крыши казармы, плюхаться в мягкие объятия матушки Зимы и потом до упаду хохотать, видя залепленную снегом физиономию любимого брата. Впрочем, Сашка видел то же самое и тоже покатывался со смеху. Где-то сейчас братишка, как у него идет разведка? От избытка чувств у Артема повлажнели глаза, но тут аппарат вошел в облако, сразу стало серо и сыро, и очарование полета пропало.

Артем заглянул под настил решетчатой корзины, где фыркал и трещал движок, не заметил там ничего настораживающего и приуныл: испытание шло слишком хорошо. Правда этого нельзя было сказать про аппарат под управлением Стрингфеллоу: оглянувшись на взлетную дорожку перед заходом в облака, поручик увидел, что второй аэроплан завалился набок и у него, похоже, сломано крыло. Вот бы и с этим случилось что-то подобное, потому как сжечь — дело нехитрое, можно построить новые, а не прошли испытания — совсем другое! Но как это сделать? Что-нибудь сломать? Только, пожалуй, распорки крыла, но и до них не добраться. И потом, свалиться с такой высоты — Артем прикинул на глазок, взяв за основу размеры всадников, группа которых направлялась по дороге в лагерь, получилось не меньше двух сотен сажен — костей не соберешь. А результат — такой же, как при сожжении аппаратов, то есть нулевой. Интересно, подумал он, на какой высоте наши «черепановки» смогут достать эту «птичку», и сколько таких машин в американской армии. Судя по тому, что воздушные испытания проводятся впервые, сейчас эти два аэроплана единственные, но после успешных полетов их, конечно, начнут строить десятками. Воздушные стрелки и бомбометатели — весьма грозная военная сила.

– Ну, как вы там? — обернувшись в своей кабине, прокричал Хэнсон.

Артем поднял два больших пальца. Хэнсон улыбнулся, показав прокуренные до желтизны зубы, и помахал ответно рукой. Убить его, подумал поручик, — тоже не годится. Да, есть напарник, который может уцелеть, — но главная закавыка в том, что они не военные преступники, а гениальные изобретатели, давшие людям возможность быстрого передвижения по воздуху. Вон в какую даль мы улетели всего за несколько минут! А в том, что их изобретение попало в руки военных, — ничего странного: порох тоже был придуман не для войны, а вот поди ж ты!

Между тем аэроплан сделал разворот и стал снижаться. Внизу суетились солдаты, убирая с взлетной полосы покалеченный второй аппарат. Артем не знал, что предпринять, буквально метался из угла в угол пассажирской корзины, и вдруг взгляд его наткнулся на гвозди, которыми рейки-перекладины корзины крепились к стойкам. То ли от беспокойных движений поручика, то ли от перекосов, возникавших при изменении полета, то ли просто от небрежной работы сборщиков аппарата несколько гвоздей вылезли из своих отверстий, и две перекладины держались буквально на честном слове. Я честного слова не давал, мелькнуло в голове Артема (отец бы точно посмеялся), в то время как он торопливо отдирал рейки от стоек. В образовавшуюся дыру были видны металлические тросики — тяги управления паровой машиной. До одного еще можно дотянуться рукой, до трех других — вряд ли, а вот рейкой — вполне удастся!

Аэроплан приближался к полосе. Еще несколько секунд, и колеса коснутся земли. Артем ударил концом рейки сразу по двум тягам. Ровный стрекот оборвался, в следующее мгновение из-под кожуха двигателя с сильным хлопком вырвалось пламя, и аппарат затрясло. Артем ударил еще по одной тяге. Аэроплан накренился на правое крыло; оно зацепилось за землю, всю конструкцию резко развернуло, одновременно переворачивая, что-то трещало, рассыпалось, Артема швырнуло на горящий движок, он налетел головой на что-то твердое и потерял сознание.

Очнулся поручик на походной койке. Несколько секунд смотрел на мутно-серое брезентовое небо, не понимая, где находится. Потом на этом «небе», словно облако наплывом, появилось чье-то лицо, приблизилось, становясь четче. Незнакомое.

Артем постарался глубоко вздохнуть, в груди что-то заскрипело, надавило болью.

– Что со мной? — Хотел спросить в полный голос, получилось — шепотом. — Где я? Где мистер Хэнсон?