Вольные города

На другой день к литовским рубежам были посланы гонцы. Дмитрий-князь был пойман и заключен в темницу. Василько Со­кол начал было поправляться, рана зажила, но открылась другая хворь—внутри. Сказалось прежнее тяжелое житье: ордынский плен, турецкий, ватажные мытарства. Стал он сохнуть, хиреть и в день покрова преставился. Хоронили воеводу с почетом, великий князь жене его Ольге обещание дал — за заслуги Сокола не оста­вить ее и детей без своей милости. И слово свое сдержал.

Время — великий лекарь. Казалось, не перенесет Ольга утраты любимого мужа, но прошли дни, недели, месяцы, годы, жизнь сно­ва вошла в свою колею. Женился Васятка, пошли внуки, сначала

родился у него сын. Назвали Александром, через год появилась дочка Ирина. И заботиться есть о ком, есть с кем позабавиться. Да и дом весь на ее плечах. Сын все время около великого князя, постельничему в великих хоромах дел хватает.

А великий князь Василий Иванович годы измен все же пере­жил, из тяжких испытаний вышел с честью. И ему в этом, как и отцу, немало помогла царица крымская Нурсалтан.

Послал великий князь в Бахчисарай боярина своего Василия Морозова. Тот, хоть и претерпел там немало унижений, насилий и бесчестья, однако письмо от Нурсалтан привез. «Великий государь всея Руси, дорогой брат мой,— писала крымская царица,—- докуку твою я всю, как есть, поняла и все, что в моих слабых силах, сде­лаю. Дорогой муж мой Менгли-Гирей умер, тебе об этом ведомо. Сейчас на троне Магмет-Гирей сидит. Он хоть и мой сын, но меня, старую, совсем не слушает, ханство свое ведет плохо, хочет полу­чать от всех поминки — и от круля польского, и от тебя, и даже от Казани. А поминки эти со своими женами пропивает, а князья и царевичи с хатунями водят его, куда хотят. А в Казань к сыну моему и брату твоему Магмет-Аминю я человека своего послала, много слов упрека велела передать. Если он меня тоже не послу­шает, ты с престола его сведи и поставь туда Абдыл-Латифа, он .хоть и здоровьем слаб, но тебе и мне будет послушен...»

И месяца не прошло, как на Москву прискакал гонец из Каза­ни. Хан Магмет-Аминь писал: «Брату моему великому князю мно­го-много поклон. Брат твой, государь Казани, тебе челом бьет и просит сделать мир и дружбу по старине, как было с отцом твоим великим князем Иваном. Мы в прошлую войну много пленных тър'' их взяли, их, замиримся если, то отпустим. Посла твоего Яткэнки- на я уже отпустил, он тебе эту грамоту привез...»

Василий Иванович, не мешкая, отпустил на Казань нового пос­ла, и мир был заключен. Великий князь понял письмо Нурсалтан. Она не зря писала о жадности Магмет-Гирея к подаркам, намекая, что хана пока задобрить надо. Сразу же в Крым было послано полторы тысячи соболей, да две тысячи беличьих шкурок, да три­ста горностаев. Хан сразу присмирел, теперь можно было с Лит­вой дело вершить.

У Сигизмунда — короля к тому времени — войска большого не было, он более всего в планах войны с Москвой надеялся на ли­вонского магистра Плеттенберга да на ганзейские города. Самая сильная рать, на которую Сигизмунд рассчитывал, была под рукой Михаила Глинского. Это был умный и расчетливый воевода, он владел обширными землями и замками, почти половиною государ­ства Литовского. Глинский бывал в Испании, в Италии, долгое время жил при дворе императора Максимилиана и всюду имел много друзей. У бывшего короля он пользовался полным довери-

ем, но со своенравным Сигизмундом ему ладить было трудно. Ва­силий Иванович сумел воспользоваться этим, обещал князю пол­ное свое покровительство, и скоро Глинский дал великому князю слово перейти к нему на службу. К этому времени Василий Ива­нович обещал вернуть ливонскому магистру всех пленных, взятых еще при Иване III, в случае если Ливония заключит с Москвой мир. Кесарь римский Максимилиан послал к Василию Ивановичу своего посла Герберштейна говорить о мире и за себя, и за ливон­ского магистра Плеттенберга.

Такой мир был подписан.

Сигизмунд, не зная этого, вовсю готовился к войне с Москвой. Поводом для начала такой войны он избрал требование вернуть Литве все города и села, земли и воды, взятые при Иване III. Си­гизмунд был уверен, что великий князь ответит отказом и тогда на Русь будут посланы полки.

Так оно и случилось. Василий Иванович дал послам неждан­ным ответ: «Мы городов, волостей, земель и вод Сигизмундовых, его вотчин никаких за собою не держим, а держим с божьей волею города и волости, земли и воды, свою отчину, чем нас пожаловал и благословил отец наш, князь великий, и что нам дал бог, а от прародителей наших вся Русская земля — наша отчина. Со своей стороны мы, государь всея Руси, напоминаем Сигизмунду, что Лит­ва нанесла нам множество обид, отняла у нас более ста сел и де­ревень брянских, пограбила в разное время купцов козельских, алексинских, калужских да псковских да уворовала волости князя Вельского — за все это надо бы Сигизмунду ответ держать, и если он не отдаст нам упомянутые земли, не вернет товары купцам, то мы найдем на него управу».