Вольный Дон

Я дал команду охране запускать людей. Двери барака открылись и в помещение вошли переселенцы, два кряжистых мужика лет с сильными руками, которые, несмотря на осень, были одеты в обычные полотняные штаны и легкие рубахи. За ними следом появились две усталые женщины, типичные замордованные бытом домохозяйки, и девять детей в возрасте от двенадцати до двух лет.

Скажу сразу, что в большинстве своем, поляки неплохо говорили по-русски, да и на малороссийской мове балакали. Так что языковой барьер мы обходили без всяких проблем и к помощи переводчика ни разу не прибегали.

– Кто такие? – Задал я первый вопрос.

– Братья Анджей и Ян Кордовские с женами и детьми, – за всех ответил выступивший немного вперед мужик, видимо, старший из братьев.

– Откуда?

– Брацлав.

– Как к нам попали?

– Хочу попросить, чтобы вы учли, мы добровольно решили на Дон уйти. Казаки говорили, что у вас нет помещиков и здесь земли много. А нам кроме долгов терять нечего, вот и решили мы с братом рискнуть.

– Что умеете делать?

– Анджей, – мужик кивнул на брата, – садовником у нашего пана был, а я обычный крестьянин.

– Можете идти. Позже вас еще раз вызовут.

Кордовские поклонились и вышли, а я посмотрел на Ивана Черкаса, который сидел за бумагой и спросил:

– Записал?

– Да, – недовольный тем обстоятельством, что на время стал писарем, пробурчал односум.

– Во вторую категорию их, с припиской, что добровольцы.

– Угу.

Иван начал записывать на бумагу категорию переселенцев, которым предстояло отправиться в Дербент или Баку, а я кивнул охраннику возле двери:

– Следующего зови.

Вторыми посетителями оказались совсем молодой вихрастый чернявый паренек девятнадцати лет и симпатичная рыженькая девчонка на пару лет его младше.

– Кто такие?

– Петр Кшепиц с невестой Марией, – ответил парень.

– К нам как попали?

– Сами на переселение напросились. А то нам с любимой никогда бы вместе не быть.

– Что умеете делать?

– Я учеником ювелира был, а Мария знатно гобелены вышивает.

– Ты как свое дело знаешь, хорошо, или так, шалай-валай, недоучка?

– До мастера не дотягиваю, конечно. Но это оттого, что опыта не хватает. А так-то, что мой учитель умел, то и я умею.

– Туда идите, – я махнул рукой себе за спину. – Там вас встретят.

Парень с девчонкой обошли стол, и вышли через черный ход. А Иван поднял на меня взгляд и спросил:

– К себе забираем?

– Да. Паренек вроде бы ничего, сообразительный и боевитый. Да и девка молодец, в глаза смотрела спокойно и без боязни. Опять же умельцы и добровольцы.

– Так их никуда не записывать?

– Не надо. Кто точно знает, сколько людей в обозе прибыло? Никто. Даже сам его начальник и командир конвоя, ибо учет не велся. По пути из каравана три десятка людей сбежало, и никто их не ловил. Так что, если мы к себе в Булавинск три-четыре десятка человек заберем и на одном из хуторов до поры до времени поселим, нас за руку хватать не станут.

Соратники согласились, что, пожалуй, я прав, и вызов людей продолжился. Поначалу это было интересно, а потом превратилось в поток. Тем более что добровольцы быстро закончились и сплошняком пошли принудительные переселенцы, многие из которых нас боялись и даже искренне ненавидели. Не важно! Это все временно, до тех пор, пока поляки не обвыкнутся. Главное, чтобы не бунтовали и работали, а те, кого мы видели, на мятежников никак не походили. Смирный народ подобрался.

Так прошел мой день на сортировке первой партии пленных, которых, как выяснилось, в общей численности оказалось одна тысяча четыреста семьдесят девять душ. Из них на переселение отобрано тысяча триста пятьдесят пять. На передачу Зерщикову сорок пять. Во вспомогательные войска пятьдесят девять. В шахты никого. И двадцать человек я взял под свою опеку. Все будут довольны, а я, может быть, даже больше всех, ибо получил хорошего шорника, трех конюхов, четверых кузнецов, ювелира и несколько ткачих.

– Вроде бы все, – вставая с места, сказал сменивший Ивана за писарским делом и разминающий кисти рук Смага Воейков.

– Похоже на то. – Посмотрев на дверь и, не увидев охранника, я повысил голос и спросил: – Охрана, там кто-то еще есть?

– Двое, – в барак заглянул казак.

– Ну и ведите их сюда. Чего тянете?

– Сейчас скрутим, и притянем.

– А ну-ка, братцы, – я встал и направился на выход, – пойдем, посмотрим, кого там крутить приходится.

Односумы последовали за мной. Мы вышли наружу, протолкались через сгрудившихся казаков охранной сотни и здесь застали драку, которая происходила на площадке между бараками. Бойцов было немного, стоящие спина к спине в центре свободного пространства два поляка и четыре казака, которые пытались свалить пленных на землю. Наши донцы действовали слаженно, наскакивали на своих противников дружно и с разных сторон. Но бывшие в меньшинстве пленники, один, по виду шляхтич, стройный и гибкий русоволосый мужчина в изорванном, некогда добротном кунтуше, и второй, широкоплечий блондинистый богатырь в полотняной рубахе под два метра ростом, пока держались.