Волоколамский рубеж

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Федор фон Бок решил лично посмотреть на Москву. Другие высшие офицеры уже видели её, а он ещё нет. Кортеж, состоящий из трёх машин, рано утром выехал на передовую. Впереди шёл бронетранспортёр с солдатами и пулемётом, за ним – легковушка самого фон Бока, затем – грузовик с двадцатью автоматчиками. Двигались к Ново-Петровскому, взятому недавно германскими войсками (правда, с большим трудом и огромными потерями). Это была самая близкая точка, чтобы увидеть (хотя бы издалека) большевистскую столицу.

Возле села Ново-Петровского находился штаб 10-й панцерной дивизии, оттуда фельдмаршал в сопровождении генерала Фишера думал прибыть в 7-й танковый полк. А дальше – уже пешком, на артиллерийский наблюдательный пункт, крайнюю точку дивизии на передовой.

День выдался хороший – светлый, ясный. Морозный воздух приятно бодрил, солнце бледным пятном пробивалось сквозь синеватую дымку, по земле же бежала лёгкая позёмка. Была, правда, опасность угодить под русский авианалёт, но немецкие истребители с самого утра часто бороздили небо – прилежно выполняли свою работу.

Снега за несколько дней на шоссе навалило прилично, но его уже укатали, и дорога была более-менее ровной, даже гладкой. Ямы и ухабы засыпало, занесло, грязь наконец-то совсем заледенела, ехать стало приятно – почти как по германскому автобану. Конечно, ширина автомагистрали была совсем не такой, как следовало бы, да и повороты слишком частые, почти нет прямых отрезков, но в общем и целом – прилично, можно даже ехать на хорошей скорости.

Кортеж без проблем достиг Ново-Петровского, где, несмотря на тяжёлые бои, обстановка была достаточно спокойной, и подрулил к штабу дивизии. Настроение у фельдмаршала Федора фон Бока было хорошее: русские постепенно отступали, германские войска, наоборот, двигались вперёд, это можно было считать удачей. И даже неким знаком – после целого ряда досадных поражений. Вынужденная сдача плацдарма у Скирманова, упорные бои за Калинин, стоившие 9-й полевой армии немалых потерь, особенно в живой силе и технике, бестолковое топтание Гудериана под Тулой – всё это перед близостью Москвы теперь меркло и отходило на второй план.

Фон Бок верил, что наконец (дай Бог!) появилась возможность (пусть и очень небольшая) скоро прорваться к большевистской столице и завершить операцию «Тайфун». А вместе с ней – и все военные действия в этом году. По крайней мере, он очень на это надеялся. Осталось всего несколько десятков километров! Это же совсем ничего для тех, кто прошёл уже более тысячи – от западной границы СССР до Москвы. За спинами его солдат и офицеров остались бескрайние леса и топкие болота Белоруссии, огненные дороги Смоленска, Брянска и Вязьмы, неприступные рубежи под Можайском и Малоярославцем. И вот уже – сердце России.

«Всё решит последний батальон, – думал Федор фон Бок, – именно он обеспечит победу». Он писал об этом и Главкому сухопутных войск фон Браухичу, когда просил резервы, и начальнику Генштаба ОКХ Гальдеру, и даже самому фюреру. Нельзя сейчас останавливаться, надо идти вперёд, и только вперёд! Генерал-фельдмаршал свято верил: даже рота, поднятая в атаку храбрым лейтенантом, может решить исход битвы.

Единственное, что тревожило его, так это где взять ту самую роту? Он собрал уже всё, что мог найти, задействовал все ресурсы, кинул в огонь даже 255-ю охранную дивизию, несмотря на активные (и очень неприятные!) действия партизан в тылах группы армий «Центр». Но этого всё равно было мало. Перелома пока совсем не чувствовалось. Фельдмаршал настойчиво просил (и даже требовал!) от фон Браухича и Гальдера хоть какого-то пополнения для своих измотанных, обескровленных, истощённых армий, но не получал его.

Но надежда на скорую победу всё ещё жила – несмотря на не слишком-то оптимистичные доклады командующих армиями. Сил уже почти не осталось, движение вперёд измерялось лишь несколькими километрами в сутки – и это ещё отлично! Однако, как считал фон Бок, останавливаться всё равно нельзя. Несмотря ни на какие потери. Топтание на месте – это верное поражение. Он знал: взятие Москвы станет венцом его военной карьеры. И он мечтал стоять на Мавзолее рядом с фюрером и принимать победный марш германских войск на Красной площади.

Фон Бок всегда был амбициозен, с самой ранней юности, хотел сделать блестящую военную карьеру. И сделал её: шёл вперёд, взбирался всё выше и выше по армейской лестнице. Но при этом, надо отметить, достигал всего сам, за счёт своего усердия и таланта. Никогда – за счёт подковерных интриг или предательства. Почти все знакомые и сослуживцы считали его сухим, чёрствым, даже бездушным человеком, это было отчасти правдой. Фон Бок пожертвовал всем ради одной цели – славы полководца. И добился-таки её.