Читаем Волоколамский рубеж полностью

ОКХ, Генштаб сухопутных войск Оперативный отдел Совершенно секретно! Только для командования! Передавать через офицера! 20.11.1941 1:00

Группе армии «ЦЕНТР»

В ОКХ поступила нижеследующая директива ОКБ. «Целью операции на северном фланге ГА «Центр» должно быть уничтожение противника в районе г. Клин путём двойного охвата. Для этого северный фланг действующих здесь моторизованных войск по достижении дороги Клин – изгиб р. Волга восточнее ст. Редкино должен быть повернут на восток, в то время как силы, наступающие южнее, продвигаясь сначала к востоку, через район Истра в направлении района Солнечногорский, содействовали успеху наступления северной группы.

Обеспечение этой операции с востока должны взять на себя другие моторизованные соединения (например, сменённые под г. Калинин). По завершении этой операции планируется путём взаимодействия сил, участвующих в наступлении на обоих флангах, прорвать фронт пояса обороны Москвы по обеим сторонам автострады.

Наступление в направлении Ярославля предусматривается в том случае, если после завершения этой наступательной операции по прорыву пояса обороны Москвы в распоряжении будет иметься достаточное количество сил».

Согласно устному разъяснению фюрера, такое разделение общей операции на несколько двусторонних охватов должно дать возможность окончательно уничтожить ряд вражеских соединений и помочь избежать того, что противник в результате нашего наступления будет лишь оттеснён с потерями…

ОКХ, Генштаб / Опер. отдел (1 М) № 1652/41 сов. секретно только для командования.

Часть третья

Нерушимой стеной

Глава десятая

Пушки, которые так заинтересовали фон Бока, действительно поступили в советские войска из резерва – но только не из стратегического, Верховного Главнокомандования, а из одного старого хранилища – Мытищинского арсенала. Калибр имели шесть дюймов (152,4 мм), вес – более пяти тонн, а вес снаряда (гранаты) составлял 45 кг. Спроектировали их (причём ещё в 1875 году) артиллеристы Михайловской инженерной академии, а отлили – на Обуховском заводе в Санкт-Петербурге. Назывались они тогда «осадные 6-дюймовые орудия».

«Шестидюймовки» довольно успешно применялись в нескольких войнах: Русско-турецкой (1877–1878 гг.), Русско-Японской, Первой мировой (Германской) и даже гражданской. Но в начале 1930-х годов старые заслуженные орудия наконец-то отправили на покой – отвезли на Лосиный остров, в бывшие Главные артиллерийские и инженерные склады Русской императорской армии, где они и хранились до октября 1941 года. Потом о них вспомнили – когда заставила нужда. В конце октября 1941-го генерал-лейтенант Рокоссовский обратился к командующему Западным фронтом Георгию Жукову с просьбой помочь артиллерией. Ситуация на фронте сложилась критическая, 16-я армия с трудом сдерживала рвущиеся к столице немецкие танковые армады, бои шли ожесточённые, а противотанковых пушек почти не осталось. Их и раньше-то было не слишком много, а в ходе последних сражений на подступах к Москве погибли почти все, что ещё были. И особенно острая ситуация была на Волоколамском направлении, где наступали сразу две панцерные группы – 3-я, генерала танковых войск Георга Рейнгардта, и 4-я, генерал-полковника Эриха Гёпнера.

Георгий Жуков помочь с артиллерией не обещал: всё, что было в запасе, давно уже передано фронту, включая даже слабые 25-мм зенитные орудия. И больше взять их было неоткуда. Однако он прекрасно понимал: без противотанковых орудий удержать Волоколамское направление будет практически невозможно. И тогда он сам обратился к Сталину – с той же просьбой. Но Верховный лишь пожал плечами: «У меня тоже нет орудий!» – а потом посоветовал заехать в Артиллерийскую академию РККА им. Дзержинского, в которой ещё находились преподаватели и слушатели (хотя большинство их и почти всю материальную часть уже эвакуировали в Самарканд). Может, они что придумают?

Георгий Константинович так и сделал. К счастью, среди сотрудников академии нашёлся опытнейший специалист, профессор, генерал-майор Давид Евстафьевич Козловский. Он и вспомнил про старинные 6-дюймовые пушки. Из Мытищ в Москву срочно доставили двенадцать орудий, а снаряды к ним нашли на артиллерийских складах в Сокольниках («родных» боеприпасов уже не было): английские шестидюймовые гранаты. Они остались после англо-американской оккупации Мурманска и Архангельска в 1919 году. И стофунтовые изделия фирмы «Виккерс» отлично подошли к русским осадным орудиям!

Перейти на страницу:

Все книги серии Стальной излом

Волоколамский рубеж
Волоколамский рубеж

Ноябрь 1941-го года… Под Москвой продолжается операция «Тайфун» – последняя попытка группы армий «Центр» овладеть столицей Советского Союза. Более пятидесяти дивизий, в том числе тринадцать танковых и семь моторизованных, брошены в последнее, решающее наступление. Фашисты спешат: до зимы всего ничего, а Москва не взята. Значит, не будет победного парада на Красной площади, зимовки в теплых городских квартирах, и долгожданного отпуска домой…Наиболее упорные, жаркие бои идут на Волоколамском направлении, где немцам противостоят пехотинцы Панфилова, кавалеристы Доватора и танкисты Катукова. В боях на Истре, под Солнечногорском и Крюково советские воины разгромят гитлеровские армады и развенчают миф о непобедимости Вермахта.Роман основан на реальных событиях.

Игорь Сергеевич Градов

Проза о войне

Похожие книги

Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне