Волошинов, Бахтин и лингвистика

В книге рассматриваются разные способы косвенного идеологического воздействия на читателя или зрителя: использование в качестве синонимов несинонимичных слов, гипонимия, эвфемизмы, использование категоричной модальности, актива или пассива, но-минализации, местоимений 1-го или 2-го лица в отношении тех или иных лиц и т. д..[847] Много говорится об идеологической (в самом широком смысле) роли тех или иных пресуппозиций (начиная с косвенного повеления во фразе учителя Дверь еще открыта и кончая широким использованием в британских СМИ даже во второй половине 80-х гг. пресуппозиции советской угрозы).

Ферклу указывает на существование в Великобритании тех лет идеологически разных дискурсов: либерального, правого и левого социал-демократических, коммунистического, дискурсов национальных меньшинств и др. Однако господствующий дискурс, явно им не одобряемый, он именует по фамилии тогдашнего премьер-министра «тэтчеризмом». Раздел книги[848] специально посвящен дискурсному анализу выступлений М. Тэтчер. Отмечены, например, обилие категорических модальностей в ее речи, обилие сочинительных связей между местоимениями 1-го лица и словами со значением народ, использование различных (в том числе невербальных) способов представления себя в качестве женщины из среднего класса.

Автор книги старается показать, как в господствующих видах дискурса отражаются тенденции современного британского общества: потребительство, бюрократизация, усиление (по крайней мере, при М. Тэтчер) идеологического контроля. Отмечены и дискурсы, противостоящие этим господствующим видам; в частности, специально рассмотрен феминистский дискурс.[849] Ферклу высказывает надежду на то, что его книга сможет иметь хоть какую-то практическую ценность, в частности, для воспитания детей угнетенных групп населения в духе критического отношения к господствующему дискурсу.[850]

МФЯ упоминается в тексте книги Н. Ферклу дважды. Указано, что эта уже не новая работа важна для изучения отношений между значением и идеологией.[851] В конце книги дается еще более высокая оценка МФЯ: «Важное и влиятельное рассмотрение (account) идеологии и языка, содержащее критику основного направления (mainstream) лингвистики».[852] То есть выделены два главных, по мнению Н. Ферклу, аспекта МФЯ: критика «абстрактного объективизма», непригодного для анализа социальных функций языка, и рассмотрение проблемы связи языка и идеологии.

Сходный подход отразился и в книге другого английского социолингвиста А. Пенникока (работавшего в 90-е гг. в Гонконге) «Английский язык и дискурсы колониализма»;[853] см. также рецензию на эту книгу.[854] Здесь изучаются культурные конструкты колониализма через анализ британского колониального дискурса. Отмечено, в частности, что этот дискурс основан на четком противопоставлении колонизаторов и колонизируемых, которые всегда оцениваются как высшие и низшие; оценки колонизируемых в английском языке оказывались очень сходными с оценками низших классов и женщин. Одна из существенных черт колониального дискурса – идеология превосходства английского языка над языком местного населения. В книге активно используются идеи МФЯ и работ Бахтина: говорится о противопоставлении «Меня» и «Другого» (колонизируемого) в колониальном дискурсе, о полифонии колониального дискурса (голоса чиновников, миссионеров, востоковедов и пр.).

А. Пенникок – также один из участников сборника статей «Власть и неравенство в языковом образовании».[855] Он подготовлен группой социолингвистов и педагогов левых взглядов. Здесь рассматриваются вопросы того, что в предисловии к сборнику названо «дискурсной властью».[856] Язык также (со ссылками на книгу Н. Ферклу) определяется как средство идеологической власти. Специально рассмотрены вопросы преподавания языка в школах для взрослых иммигрантов в США, где через обучение английскому языку решаются две нужные власти задачи: культурной ассимиляции иммигрантов и стандартизации их мышления в духе господствующих в США ценностей.[857] Тот же А. Пен-никок отмечает идеологическую роль английского языка как мирового: он является, прежде всего, одним из средств господства богатых стран над бедными (и через вытеснение других языков, и через ту же стандартизацию мышления); однако он может иметь и функцию средства борьбы бедных стран за свои права.[858] Он, как и авторы МФЯ и Н. Ферклу, критикует связанный с позитивизмом структурализм, игнорирующий культурные и социальные аспекты языка и неправомерно трактующий язык как идеологически нейтральное явление.[859]

И в этой в книге в числе немногих предшественников упоминается Бахтин. Методологически важным признается тезис о том, что язык – не нейтральное средство, в нем представлены мнения и точки зрения других.[860]