Волосы Ангела

Ответа не последовало. На какое-то время разговоры стихли. Несколько спокойных минут прошли в полном безмолвии, под аккомпанемент мерного пощелкивания дров. Амелин длинной палочкой неторопливо переворачивал рдеющие поленья, подпихивая их ближе к центру костра. Остальные тихо сидели, вглядываясь в завораживающий танец бьющегося пламени, исполняемый в призрачном мерцании искр, которые подхватывались легким, почти прозрачным дымком и, возносясь в ночное небо, терялись где-то вверху среди бесчисленных россыпей звезд Млечного Пути. Не нарушая воцарившейся тишины, Луговой поднялся со своего стула и молча скрылся в палатке. Вскоре он вернулся к костру с бутылкой коньяка.

– Вы думаете, я зануда? – свинчивая пробку с горлышка, произнес он. – И глубоко, хочу сказать, ошибаетесь. Не все на свете выглядит таким, каким является на самом деле.

– Вот тут я с вами полностью согласен, – мгновенно среагировал Амелин, подставляя пластиковый стаканчик.  – Ничего больше не говорите. Сделаем из этих слов прекрасный тост.

– На самом деле, – продолжал Луговой, – я просто злюсь на людей, которые начинают говорить чужими словами, бездумно повторяя кем-то придуманные глупости, даже не пытаясь разобраться в сути происходящего. Проще всего, как это было много лет назад, сказать, такова воля господа нашего Бога! И все. Идет ли дождь, восходит ли солнце – универсальный ответ для тех, кто не хочет думать своей головой. Увидев огни в небе, выдать их за инопланетян. А что? Круги на полях – пришельцы. Дрянь повисла и болтается на деревьях – тоже они. Конечно, наука еще многого не знает. И на какие-то вопросы у нее пока нет определенного ответа. Но это и естественно! Потому как сомнение – то самое семя просвещения, брошенное в скудную почву псевдонаучных знаний, только-только пробилось сквозь толщу невежества. Только-только появились ее робкие всходы. А путь до полного созревания всеобъемлющего знания еще так долог и далек. Но корни уже пущены! И пусть, креационисты и мистики всех мастей пытаются привалить камушком эти самые слабые побеги, выдавая неведенье за благо. Ничего у них не выйдет! Истина восторжествует!

– Слышь, – Артем легонько толкнул коленом Юлю. – А ботан-то, по-моему, уже все. Нажрался.

Юля хихикнула. Троица переглянулась.

– Вадим Николаевич. Как человек, который многое знает, – вступила в разговор Анжела, с трудом сдерживая накатывающий смех, – может, вы нам объясните, что такое жизнь и для чего мы в ней. Вот, мы, – девушка, выразительно улыбаясь, обвела пальцем сидящих у костра, – здесь присутствующие. В чем смысл?

– Адамчук. Ты че, дура? – шепнула ей на ухо Юля. – Щас начнется.

– Я могу высказать только свое видение, – незамедлительно откликнулся Луговой. – Потому что пытаться объяснить не принадлежащие мне суждения по этой конкретной теме равносильно детской игре в «глухой телефон». Замечу, очень важно понимать, что неверная интерпретация первоисточника в ходе ее толкования неизбежно обрастает субъективностью, или, другими словами, отсебятиной, искажая изначальный смысл любого базового постулата. Короче. Жизнь, ребятки, это по простому счету, вялотекущая химическая реакция. Как еще говорят, активная форма существования материи. В результате сложных процессов, происходящих в коей, и появились мы с вами. Еще проще. Присутствующие здесь: вы, я, Павел Петрович – не что иное, как побочный продукт этой, по сути, неуправляемой химической реакции.

– А почему вы думаете, что неуправляемой?