"Волшебная невидимая нить..." (СИ)

— Позвольте это мне решать, — надменно ответила Кристина, хотя от слов «несчастливый человек» и «остаться в прошлом» ей стало холодно. Что могло произойти за шесть месяцев, если человек, сидящий напротив, так скорбно качает головой?

— Он жив? Где он? — Стараясь сдержать внутреннюю дрожь, продолжила настойчиво выспрашивать она.

Да, кивал головой перс, пока жив. Кристина задохнулась — что значит «пока»?

— Отведите меня к нему, — потребовала она, — или скажите, как проникнуть в его жилище. Где он сейчас?

Всё там же, отвечал её собеседник, печально поглядывая на неё.

— Я не смогла найти ни одного входа, — воскликнула Кристина.

Ещё бы! Эрик сам заблокировал все входы и выходы — всё так же качал головой Перс.

Молитвенно сложив руки на груди, она предприняла ещё одну отчаянную попытку:

— Пожалуйста, monsieur, я прошу вас … я молю на коленях, если уж вы не хотите быть мне проводником и отказываетесь открывать место, где он скрывается, то хотя бы передайте ему, что я здесь, что я надеюсь на встречу, что я молюсь ежедневно о том, чтобы эта встреча состоялась. Я хочу увидеть его, понимаете меня? Увидеть… пожалуйста…

Перс был покорён. Встреча состоялась.

Через два дня тот же Перс привёз её в Булонский лес и оставил под деревом.

Попросив Кристину не отходить от дерева, чтобы в начинающихся сумерках её нашёл тот, о ком она просила, он скрылся за деревьями с коляской, в которой и привёз её. И единственным способом, которым Кристина могла бы уйти отсюда, были её собственные ноги. По каким приметам Призрак должен был отыскать именно это дерево, Кристина не представляла. Почему её оставили здесь?

На первый взгляд дерево ничем не отличалось от всех остальных, разве что вокруг него не было такой чащи. Ноги скользили в пожухлой траве. Подол платья быстро отсырел. Пытаясь найти место посуше, она обошла дерево, приблизилась и, повинуясь безотчётному желанию, прижалась щекой к необъятному стволу и услышала жизнь, засыпающую внутри огромного дерева. Это был дуб, вероятно один из последних оставшихся от большого леса Рувре, бывшего здесь когда-то. Она глубоко вздохнула, чувствуя тепло, проникающее в её сердце из сердцевины дерева. Могучее, простоявшее здесь невесть сколько лет, выстоявшее в схватке с ветрами и водами, не желающее покориться даже времени, дерево казалось воплощением силы, величия жизни и уверенности. Кристина стояла не шевелясь, опасаясь прервать безмолвную невидимую связь, установившуюся вдруг между нею и деревом. Так и увидел Кристину Эрик, впервые после шести месяцев разлуки…

Призрак пришёл. Даже не пришёл, а словно бы возник — просто в одном месте, в тени ветвей, сумерки стали плотнее и обрисовались контуры человеческой фигуры. Он появился внезапно, и Кристина едва сдержала испуганный вскрик. Эрик оказался в двух шагах от неё так стремительно, что она задохнулась, и не в силах подавить невольную дрожь - стояла молча, прижавшись спиной к спасителю стволу, не зная, что сказать.

И Эрик не спешил ей на помощь.

С первого взгляда в нём не произошло никаких перемен. Он был так же высок и строен. Привычный плащ до земли полностью скрывал фигуру и маскировал движения. В обманчивой глубине капюшона смутно белела маска. Сквозь её прорези сверкали жёлтые, совершенно кошачьи, глаза. Но вот они притушили свой блеск, словно яркий фонарь накрыли темным платком. Взгляд его скользнул по её лицу и направился в небо — серое, утонувшее в пелене облаков.

Наступала осень. Ночами шли дожди, а утром становилось знобко и часто лужи бывали замёрзшими. В последнее время он немного изменил свои привычки и выходил на прогулку не поздно вечером и ночью, а ранним-ранним утром, когда едва брезжил мутный рассвет и туман клоками повисал на крышах домов. Было холодно, но ему не привыкать. Он обнаружил, что и в это время его никто не увидит.Было очень волнительно и приятно наблюдать постепенно наступающее утро.

Дитя ночи давным-давно забывшее, что такое солнечный свет, вдруг полюбило раннее утро. Холодный и мутный, но это был всё-таки свет. Свеча, зажжённая в его душе, тлела и чадила. Он пытался спасти огарок, продлить жизнь слабому едва живому огоньку. Потеряв надежду, он все равно чего-то ждал. Умирая, призывая смерть всем своим усталым и истерзанным сердцем, он боялся уйти раньше, чем случится что-то… Он не знал что, но всё равно ждал, со старческим упрямством заставляя себя каждое утро вставать и идти, чтобы встретить новый день и вновь испытать разочарование. С каждым днём он проходил всё меньше и меньше и однажды, вероятно, совсем не вышел бы, если бы вчера днём его не отыскал Перс.