Волшебная сказка Томми

Раньше я искренне не понимал героев всех этих душещипательных фильмов, где с такой убийственной серьезностью воспроизводится исповедальный тон настоящих собраний анонимных алкоголиков или наркоманов, говоривших о том, что они принимают наркотики, чтобы забыться и притупить боль, которую испытывают, когда трезвые. Для меня лично наркотики всегда были способом весело провести время, даже когда я изрядно злоупотреблял. Я принимал их, чтобы мне было весело и хорошо. Да, я бежал от реального мира и проникал в иной, лучший мир — состояние наркотического опьянения называется эйфорией не просто так, — но я делал так вовсе не потому, что реальный мир был настолько ужасным, что мне нужно было уйти из него, отрицая само его существование. Просто мне нравился тот, другой мир. Именно потому, что он другой. Но теперь все было иначе. Теперь мне действительно хотелось бежать от реальности, скрыться хотя бы на пару часов, обмануть своего бессердечного господина по имени Страх, который дал мне недолгую передышку, а теперь вновь вернулся и предъявил на меня права. И наркотики помогали. Мне по-прежнему было весело. Я принимал кислоту, заряжался коксом, что-то рассказывал людям, которым было не влом меня слушать, и, разумеется, вовсю занимался сексом. Каждый день, с кем попало. И мне это нравилось. Мне было по-настоящему хорошо. Можно было не думать вообще ни о чем, кроме «здесь» и «сейчас». Секс — всегда удовольствие. Даже если тебя все достало и ты всерьез собираешься покончить с собой, все равно секс — это классно. Иначе с чего бы все так по нему прибивались? Это одна из немногих вещей, которая дает нам возможность забыть обо всем. Так что да. Мне было весело. Только это веселье было уже не таким ослепительным и затяжным и достигалось гораздо труднее, и тоска возвращалась быстрее, и мне опять приходилось ее убивать, принимая все больше наркотиков. Потому что иначе она завладела бы мной целиком. По прошествии нескольких дней я уже безошибочно распознавал «своих», таких же отчаявшихся и потерянных, — как голодная лисица, которая чувствует, какая утка самая слабая в стае. Меня инстинктивно тянуло к тем, кто готов загулять на всю ночь, и учинить грязный секс, и остервенело предаться разврату, а потом повторить еще раз.

Все выходные я провалялся в постели: истекал потом, смотрел телевизор и спал. Мне снились сны, больше похожие на галлюцинации. В первый раз я испугался. Но эти странные сны были такими волнующими и пьянящими, что мне захотелось еще. Я открыл для себя кетамин, транквилизатор, изначально предназначавшийся для успокоения лошадей и используемый теперь для изменения сознания молодых и впечатлительных индивидуумов. В пятницу я прикупил два пузырька на пробу, и к утру понедельника они были пусты. Несколько раз я терял сознание, потому что вливал в себя слишком много, и меня вырубало на пару секунд (ничего страшного, не волнуйтесь, от этого не умирают), и я просто лежал, приходил в себя и получал удовольствие от кетаминовых дыр*, потому что когда ты внутри и как будто снаружи — это действительно классное ощущение. Ты не чувствуешь своего тела, и все превращается в совсем ничего, и разум вроде бы действует и размышляет, но при этом жутко тормозит, и это — самое классное. Когда меня отпускало, я вливал в себя апельсиновый сок, заказанный в номер еще с пятницы (четыре большие бутылки сока; это было единственное в их меню, что не вызвало у меня рвотных рефлексов), повышая тем самым уровень сахара в крови, потом вставлялся для бодрости коксом, приходил в норму и был готов к новой порции кетамина. Я знаю, что здесь, в Америке, кетамин называют «Дядюшка К», а «Дядюшка К» — это сорт совершенно невинных овсяных хлопьев, так что ассоциации у меня были самые что ни на есть положительные и здоровые. Кетамин затормаживает и снимает напряжение. Ведь это же здорово — снять напряжение. Правда?

* Кетаминовая дыра (K-hole) — наивысшая точка мощного кетаминового прихода, когда тело на время парализует, и человек теряет ощущение времени и себя.

В понедельник утром, стоя под душем, я вспомнил, что кто-то звонил. И кто-то заходил.

То есть не кто-то, а мальчик, с которым мы познакомились в клубе в четверг. Он позвонил и пришел, причем пришел в полном раздрае, но мы приняли дозу и учинили по-настоящему грязный секс, а потом снова приняли дозу и опять учинили секс. И повторили еще не раз.

Но не буду дразнить вас подробностями.

Скажу только, что наши забавы я помню урывками, а те фрагменты, которые помню, сливаются в вакханалию остервенелого исступления, когда нет вообще никаких запретов.

Все остальное — когда он приходил, в какой день, сколько пробыл у меня и когда ушел — стерлось из памяти напрочь.

Я стоял в душе и пытался понять, хватит ли мне смелости вспоминать дальше. А потом вдруг подумал: а мне оно надо? И понял, что нет.

Потому что задрало, на самом деле. Запарило париться над вопросами, как далеко я способен зайти и надолго ли меня хватит. Все, пора прекращать рефлексировать.

Как справляться с депрессией?