Волшебник на пути. Последний путь чародея

Пересмешник кипел от злости, пусть даже и зная, что Ворона, возможно, права. Ворона! Какой идиотский выбор кодового имени! Но она знала обстановку и положение дел, надо отдать ей должное — правда, он, конечно же, не собирался говорить ей этого. И память, и объём внимания Гэллоугласа убывали, и были все основания надеяться, что он просто забудет об этой стычке — но Пересмешник не мог рисковать. Он взял со стола колокольчик и позвонил. В кабинет поспешил войти один из агентов постарше.

— Что такое, шеф?

— Гэллоуглас, — отрезал Пересмешник. — Ворона только что столкнулась с ним в деревне на юге. Отправьте пятерых своих лучших убийц с самым лучшим отслеживателем отыскать его и устроить засаду. Он нужен мне мёртвым!

— Сделаем, шеф! — с расширившимися глазами отчеканил агент, а затем поспешил выйти.

Пересмешник откинулся на спинку стула и десять минут кряду клял Рода Гэллоугласа, клял его и его предков, клял его, обзывая дураком, не знающим, когда пора завязывать. Ему следовало уйти на покой, пока у него был шанс! Но такая возможность минула, и он теперь поплатится за то, что сорвал революцию Пересмешника тридцать лет назад — тридцать лет для него, но лишь считанные недели назад для самого Пересмешника. Девять лет трудов, перечёркнутых за несколько месяцев! Ну, больше такого не случится. Об этом позаботятся лазерпистолеты, а если Гэллоуглас сумеет каким–то образом привести их в негодность, то всегда есть отравленные стрелы.

Пересмешник улыбнулся, чувствуя себя благодетелем. Если Гэллоуглас так жаждал присоединиться к своей жене, то Пересмешник будет более чем рад помочь ему!

* * *

Селяне оставили за собой широкий след, то тут то там попадались мелкие предметы из домашней утвари, выпавшие по пути из их вьюков. Род подобрал множество, включая несколько деревянных ложек, сальных свечей, катушек ниток и почти пустой куль. Он схватил этот последний, а остальное побросал в него, затем пошёл дальше по следу пешим, собирая по пути всякую всячину — предметы немногочисленные, но определённо важные для людей, которые их потеряли. Катушки цветных ниток представляли в средневековой культуре большую ценность, особенно те, в которых имелись ещё и иголки; должно быть, крестьяне отчаянно торопились, раз не остановились подобрать даже такое ценное имущество.

Они ушли в лес, нисколько не пытаясь скрыть свой след. Род сел на коня и последовал дальше верхом, все ещё высматривая, нет ли где выпавших сокровищ — и, поскольку он шарил глазами по земле, выискивая следы, то не получил никакого предупреждения о том, что сейчас что–то обрушится ему на плечи, вышибив из седла. Он кувыркнулся на землю, а затем поднял голову и увидел, как на него набросилось с полдюжины крестьян, а позади них стоял ещё десяток с мрачными лицами и сжатыми кулаками.

16

Векс пронзительно заржал, подымаясь на дыбы, но с десяток рук схватили его за узду. Другие прижимали к земле руки и ноги Рода, один молотил его по животу, а ещё один уселся ему на грудь и колотил по лицу. Он оказался бы в очень скверном положении, будь любой из них старше двенадцати или моложе семидесяти.

Векс снова пронзительно заржал, вставая на дыбы и разбрасывая крестьян в разные стороны, а затем с глухим стуком опустился на все четыре и потянулся, оскалив зубы, к какой–то женщине.

— Нет! — крикнул Род. — Не трогай их! Они и так достаточно пережили!

Векс развернулся, переключаясь на группу державших Рода, но визгливый крик какой–то женщины заставил всех замереть. Она показывала на куль в руке Рода; тот раскрылся и из него высыпалась всякая всячина.

— Гляньте! — воскликнула она. — То ж мой дубовый подсвечник, точно знаю, он!

— Так значит он ограбил наши дома и погнался за нами! — зарычал какой–то старик.

— Нет! Я хорошо помню, как уложила подсвечник вместе с другими вещами, с которыми не могла расстаться! Он принёс вещи, обронённые нами при бегстве!

Державшие Рода посмотрели на него, внезапно потеряв уверенность.

— Он ехал не вредить нам! — настаивала женщина. — Он ехал вернуть нам наше имущество!

Держащие его руки внезапно стали помогать ему подняться.

— На самом–то деле я ехал сказать вам, что можно возвращаться по домам. Та злая женщина, которая науськивала вас друг на друга, убралась.

— Убралась? — недоверчиво переспросила крестьянка постарше. — Но мы ж ничего не могли с ней поделать, даже те из нас, кто видел, как её ложь настраивает мужа против жены, ребёнка против матери. Та Ворона лишь выдумывала о нас новые злословья и обвиняла тех, кто спорил, в ужасных деяниях!

— И поэтому в скором времени уже не находилось готовых противостоять ей? Но вы ведь должны были понимать, что она делает, иначе не сбежали бы все куда глаза глядят!

Наступило молчание, соседи беспокойно переглядывались.

— Нас прогнала не её ложь, сквайр, — сказал наконец один из стариков. — А разнёсшееся по селу известие, что королева отправила на юг солдат и они пройдут через нашу деревню, — а все знают, что творят солдаты в походе.