Волшебник на пути. Последний путь чародея

Ещё один из сидящих у костра посмотрел на предлагаемый взнос.

— Так супа–то нет.

— Тогда я сварю. — Род извлёк походный котелок, бросил в него все сухари кроме одного и подставил котелок ловить капающий с жарящегося мяса жир. После чего разломил последний сухарь, одну половину отбросил, а другую кинул к остальным. Селяне недоуменно следили за его действиями, один–другой из них поёжились и тоже бросили в ночь лакомые кусочки. Хотя все с детства знали, что следует оставлять символическую долю Маленькому Народу, но, видимо, начинали забывать.

— Пусть сухари пропитаются жиром, — сказал Род, — потом добавлю довольно воды для размягчения хлеба. Хотя если вы хотите, чтоб я ушёл…

— Как думаешь, Николь? — спросил первый мужчина. — Указать ему на дверь?

— Нет, Рубен, — решил Николь. — Хлеб дело нужное, даже сухарь. — Он повернулся к Роду. — Из какой деревни, дедуля?

Поскольку «дедуля» было уменьшительным от «дед», Род решил воспринимать такое обращение как почётный титул.

— С Максимы мы. — Что было достаточно верно, хотя технически она была также астероидом.

— Никогда не слышал ни о какой Максиме, — нахмурился Николь.

— Да она маленькая, — сказал Род, что тоже было чистой правдой. — А вы из какого села?

— Едва ль из села, — кисло отозвался Рубен. — В Рукери живёт семей с пятьдесят.

Род окинул взглядом пятьдесят человек, собравшихся вокруг десятка бивачных костров.

— Значит у вас здесь почти все отцы и братья.

— Все старше восемнадцати и моложе шестидесяти, — признал Рубен. — В то время то казалось хорошей мыслей.

— Но больше уже не кажется?

— Сейчас больше чем когда–либо, — проворчал Николь. — Само собой, выступили–то мы потребовать от сэра Этельреда, дабы он обращался с нами как с людьми, а не как со скотиной — но повстречали мужиков из деревни Луден, шедших потолковать со своим рыцарем, и потому соединились с ними. А потом повстречали мужиков из Тилбери, и из Шуна и Добры, и чем больше толковали, тем яснее видели, что ссора у нас с бароном, а не одним из его рыцарей.

Род гадал, который из них был агентом ВЕТО.

— Стало быть, вы отправились требовать лучшего обращения с собой у барона. Сколько всего?

— Полагаю с тысячу будет, — пожал плечами Николь. — Но на следующий день наша тропа соединилась с дорогой, и мы оказались идущими рядом с другим отрядом такой же величины, и чем больше толковали с ними, тем яснее становилось, что спор у нас вышел не с бароном, а с его господином, графом Домменом — и посему мы направили стопы к замку, и чем дальше шли, тем больше встречали отрядов.

Роду отчётливо представилось, как пять тысяч мужиков маршируют по зелёному лесу.

— Графство Доммен осталось далеко позади. Рубен с подозрением посмотрел на него.

— А ты разве не мог бы рассказать похожую повесть?

— А разве не у всех здесь та же история? — ответил вопросом на вопрос Род.

— Да, — пробурчал ещё один из сидящих вокруг костра мужиков, — и чем больше мы толковали, тем яснее видели, что мучает нас не граф, да и не герцог.

— Да, не он, а все они, — прорычал Николь. — Не должно быть ни герцогов, ни графов, да, и ни рыцарей, ни сквайров.

— Да, — поддержал Рубен, — только вольные люди, живущие в деревнях, и никаких замков запугивать их.

Род кивнул.

— Но где же корень всему, а? И герцоги и графы все это ветви одного дерева — но где же корень?

— Ты и сам отлично знаешь, — отрезал Николь. — Он в Раннимиде. Начать со свержения королевы и её комнатной собачки–короля, и дерево будет вырвано с корнем.

— А потом мы можем заняться и рубкой веток, — заключил Рубен.

Но должны быть и те, кто командует, знал Род — агенты тоталитаристов, которые как раз и возбудили это недовольство, и если крестьяне сумеют свергнуть лордов, то эти агенты станут правящими чиновниками, и каждый из них будет приобретать все больше и больше власти, до тех пор пока, если чему–то учит история других тоталитарных революций, народ не будет трудиться под властью хозяев ещё более суровых, так как они–то будут контролировать каждый шаг своих подданных.

Ему отчётливо представилось, как двадцать тысяч непокорных крестьян движутся на Раннимид и против короны — и догола обдирают по пути всю сельскую местность, не оставляя ни одного зёрнышка, ни одной коровы и ни одного поросёнка.

— Кто это?

Подняв голову, Род увидел лицо, которое хорошо знал, и на минуту застыл от шока.

— Да просто один дед из другой деревни, Пересмешник, — ответил Николь. — Он принёс сухари. — А затем сказал Роду: — Раз ты в замешательстве насчёт того, куда мы идём и чем заняты, то потолкуй с Пересмешником, он тебе живо все разъяснит.

Уж в этом–то Род ничуть не сомневался. Пересмешник был главным агентом ВЕТО, когда Род впервые появился на Грамарии — одним из врагов, которых Род низверг, чтобы защитить страну и её телепатов от завоевания и превращения в оружие для тоталитарного правительства.