Волшебник в Бедламе

Затем Дирк оказался среди деревьев и вынужден был снизить скорость до быстрой ходьбы. Он хорошо знал леса: они были его первым прибежищем, когда он двадцать лет тому назад сбежал от крепостного ярма. И с тех пор он семь раз отправлялся на задания, во всех случаях время от времени связанные с лесом, и обычно по той же причине, что и сейчас. Он выбирал дорогу сквозь подлесок, выискивая тропу, а найдя ее, внимательно вслушивался в нормальные звуки ночного леса — ветер в ветках, шмыгание мелких животных, крики летучих мышей. Пока еще не было ничего неординарного. Он почти желал, чтобы оно было: ожидание натягивало ему нервы туже, чем струны пианино.

Он свернул на тропу и двинулся быстрым размашистым шагом, вскинув на плечо посох и двигаясь через клочья звездного света. Он был высок, худощав, жилист и одет, словно дворянин восемнадцатого века. Широкие поля шляпы затеняли глубоко посаженные глаза, оставляя на лунном свете клинок носа. Это было худое и голодное лицо, и носящий его человек старался не обременять себя лишними размышлениями.

Он вдруг остановился, прислушиваясь, затем скользнул с тропы, безмолвный, словно плывущее облако ядовитого газа, нашел в самой глубокой тени ствол дерева и превратился в имитацию коры.

Он ждал, и ночь ждала вместе с ним.

Затем послышалась слабая, но быстро нарастающая дробь конских копыт.

Раскатистая дробь наросла до звука обвала, и они проскакали мимо него колонной по одному — твердолицые люди в железных котелках и кольчужных жилетах. Где-то в середине цепочки Дирк заметил местного пэра — во фраке сливового цвета и белом атласе, с прикрытым от ночного бриза напудренным париком. Затем он исчез из виду, и снова потянулась железная цепь.

Дирк, сложив руки на груди, прислонился спиной к стволу дерева, приставив посох к плечу и восхищаясь зрелищем. Он всегда любил парады.

Очень жаль, что у него нет лазерпистолета. И даже арбалета. Они были бы определенно нехарактерными для роли шевалье, не состоявшего на военной службе — но не столь нехарактерными, как для кула. Для мертвого кула — возможно…

Затем последний всадник промелькнул мимо, и звездный свет снова сочился, не прерываясь. Дирк поднял голову и обернулся на тающий вдали звук копыт. Он оставался неподвижным, как хрусталь, пока не растаяли последние дробные отголоски. Даже тогда он еще ждал, пока не удостоверился, что ночь тиха, а затем двинулся дальше — но не по тропе. Можно было предположить, что местный пэр обеспечил дежурство у радарного экрана и заметил приземление шлюпки, хотя вполне возможно, предположил Дирк, что он ехал на поздний бал или на свидание с дочерью кула. И все же для светских визитов пэры обычно не захватывали более дюжины телохранителей. Нет, тут шла охота. Они, конечно, обнаружат, что луг пуст, и, развернувшись кругом, будут прочесывать местность до рассвета.

Но он не слишком углублялся в лес, там водились опасные животные, по большей части двуногие и больно кусающиеся.

Они могли оставить в шее солдата стальную колючку. Впрочем, они обычно охотятся вблизи троп, и, следовательно, это побуждало Дирка поступить наоборот.

Поэтому он тронулся через подлесок, тихо напевая про себя и весело оглядываясь кругом. Отличное занятие — быть живым…

Он вышел из леса пару часов спустя и остановился сориентироваться в тени дуба. Земля вольготно раскинулась перед ним — дикий луг поднимался на гребень в миле от него, тускло поблескивающий в лунном свете.

Оставался, может быть, час до восхода — недостаточно времени, чтобы успеть добраться до ближайшей деревни. Дирк поискал взглядом укрытие.

Оно нашлось — вылезшая слева от него на полпути до гребня скала. Где есть большие скалы, есть если и не пещеры, то, по крайней мере, ниши, где можно спрятаться. Дирк направился туда.

И, когда он подошел к скале, на него напал великан.

Он выскочил из расщелины у подножия кучи камней и понесся прыжками к Дирку, рыча и размахивая руками в семь футов — триста фунтов обезумевшего мускулистого нищего мяса.

Дирк отскочил, молниеносно приведя посох в оборонительную позицию, в то время как желудок его ухнул на дно. Он съежился в жалком ужасе за посохом. А только потом вспомнил, что является тренированным убийцей, предположительно искусно владеющим посохом.

Он расставил ноги, упер посох в землю и нацелил его конец в солнечное сплетение великана.

Великан затормозил, останавливаясь, и озадаченно нахмурился, глядя на Дирка.

Тот снова вскинул посох в оборонительную позицию.

— Ррр-р-р! — великан вскинул руки, изогнув пальцы, словно когти.

Рот Дирка искривился в улыбке. В рычании отчетливо звенело прощупывание.

— Рыррр? — на этот раз он казался осторожным. — Боисься? Боисься?

— К сожалению, нет, — Дирк, улыбаясь, покачал головой. Задумчиво поджал губы, потом вдруг топнул, крикнув: — Брысь!