Волшебники Гора

— Да, Господин, — признала она, застенчиво потупив взгляд.

— И судя по всему, прачка из тебя получилась весьма небрежная, — усмехнулся я.

— Господин? — удивилась девушка.

— Твоя туника слишком мокрая, — пояснил я.

Ее правая рука рефлекторно немного оторвалась от бедра, как будто она собиралась прикрыться, но сразу же вернулась в прежнее положение.

— Мокрая туника отлично обозначает твою фигуру, — прокомментировал я.

— Простите меня, Господин, — испуганно попросила она.

— Возможно, твой господин заметит это, — улыбнулся я, — когда Ты вернешься помытая, желанная и свежая.

Рабыня быстро опустила голову.

— Но я нисколько не сомневаюсь, что это не было расчетливым действием коварной рабыни, отлично знающей, чего она добивается, — усмехнулся я. — Несомненно, это — простая невнимательность, просто случайный призыв внимания владельца к своим прелестям, совершенно неумышленное напоминание девушки, даже не помышлявшей обещать ему каких-то наслаждений.

Рабыня так и не подняла голову.

— Какая она оказывается умная маленькая шлюшка, — заметил Марк.

— Она просто не ожидала встретить двух чужаков на дороге, — сказал я. — Не так ли, рабыня?

— Нет, Господин! — признала она.

— Ты боишься наших нарукавных повязок? — осведомился я.

— Да, Господин, — кивнула она.

— У тебя нет нужды нас бояться, — постарался успокоить ее я.

— Спасибо, Господин, — прошептала девушка.

Надо признать, что опасения с ее стороны вовсе не были такими уж необоснованными. Мужчины с такими повязками, косианцы, или те, кто служил Косу за плату, имели возможность сделать много чего в Аре и его окрестностях, особенно если дело касалось рабынь. У многих ли хватило бы смелости или глупости, чтобы отказать им использовании такого предмета, бросить вызов их вспыхнувшему желанию, к такому простому, но хорошенькому объекту собственности? К тому же, она была босой и откровенно одетой рабыней, а рабская одежда, даже, несмотря на ее общепринятую скандальную краткость, почти никогда не обеспечивается каким-либо закрытием снизу, таким образом, сохраняя девушку знающей о ее уязвимости и немедленной доступности вниманию рабовладельца. Кроме того, здесь, вблизи виллы ее хозяина, я сомневался, что она была в железном поясе. Да и не заметил я, не ее талии под мокрой туникой, каких-то признаков металлического обруча или полосы, к которой крепятся вертикальные компоненты, обычно неподвижный спереди, а качающийся, тот, который, пройдя между ногами девушки, крепится к горизонтальной части на спине посредствам замка, сзади.

Рабыня покраснела, возможно, от того, что ощутила смысл моего исследования. Она была прекрасна, а кроме того она была полностью в нашей власти. И ее опасения не были безосновательны, как я уже упомянул. Не составляло труда воспользоваться ей, а затем, связав руки и ноги несколькими хортами пенькового шнура, оставить в канаве на обочине. Но что, скорее всего, еще больше тревожило девушку то, что мы вполне могли просто конфисковать ее под предлогом репатриаций и, связав и накинув веревку на шею, увести у своего стремени. За прошедшие несколько месяцев подобное произошло с сотнями рабынь в Аре, которым не повезло попасть на глаза того или иного косианца или наемника, которые позже, устав из них, всегда просто продать ставшее ненужным имущество.

— Ты думаешь, что я стал бы возражать против желания рабыни угодить своему господину, привлечь к себя его внимание, показать ему свое желание, попросить о его прикосновении, умолять его об использовании? — спросил я.

— Я так не думаю, Господин, — застенчиво улыбаясь, ответила она.

— Разве это не то же самое, что и ношение узла неволи в волосах, предложение фруктов или вина, стоны, ползанье на животе, почтение, нежное просительное облизывание ног?

— Да, Господин! — признала рабыня.

— Как зовут твоего хозяина? — осведомился я.

— Тэйбар из Ара, — назвала она.

— И как он тебя называет? — полюбопытствовал я.

— Тука, — сообщила девушка, — если это нравится господину.

— Я видел тебя прежде, — сказал я, — несколько месяцев назад, в лагере беженцев у стен города.

Тука удивленно посмотрела на меня.

— Ты хорошо танцуешь, рабыня, — похвалил я.

— Спасибо, Господин, — зарделась она.

— Ты танцуешь лучше, чем многие из женщин, которых я видел в тавернах, — признал я.

— Спасибо, Господин.

— Но возможно Ты сама когда-то тоже там танцевала, — предположил я.

Я мог легко представить ее в таком месте, в лоскутке шелка, колокольчиках и браслетах ублажающей мужчин.

— Да, Господин, — не стала отрицать Тука. — Прежде я танцевала там.

— А теперь тебе случается там танцевать? — поинтересовался я.

— Когда мой господин желает предложить мои услуги, — улыбнулась она.

— Не сомневаюсь, что для своего хозяина приватно Ты танцуешь гораздо чаще, не так ли?

— Я надеюсь, что это нравится ему, — скромно ответила девушка.

— А что бы с тобой было, если бы это ему не понравилось? — уточнил я.

— Он бы выпорол меня, — призналась она.

— Он силен, как рабовладелец? — полюбопытствовал я.

— Да, Господин, — кивнула рабыня.

— Любишь танцевать? — усмехнулся я.

— Да, Господин, — не стала отрицать она.