Волшебники Маджипура

- И что, по вашему мнению, означает это явление, Свор? Вы так глубоко верите в колдовство! Поведайте мне, ведь я устроен совсем по-другому и не в состоянии самостоятельно постичь такие вещи. Гиялорис называет это демоническим знамением. Как вы считаете, что именно пытается сообщить нам таинственный демон? Неужели нас ждут впереди новые, еще более тяжелые потери - нас, уже и так утративших столь много?

- Ах, как раз наоборот, - сказал Свор, лукаво улыбаясь и расчесывая пальцами курчавые завитки своей бороды, - я вовсе не одарен божественным даром провидения, о великолепный Септах Мелайн, но, даже несмотря на это, считаю, что могу достаточно хорошо для любителя понимать небесные письмена. Звезда, которая явилась к нам сегодня вечером, была зажжена, чтобы показать, что дух разгневан тем злодеянием, которое совершил Корсибар. Эта звезда наше спасение. Она означает гибель Корсибара и возвышение Престимиона.

- И что же вам сказало об этом? - спросил Септах Мелайн.

- Если вам приходится задавать этот вопрос, мой дорогой друг, то вы никогда не сможете понять ответ.

Септах Мелайн лишь усмехнулся и пожал плечами. Зато Гиялорис что-то чуть слышно промычал, соглашаясь со словами Свора. Он склонил голову, коснувшись лбом досок палубы, воздел руки к звезде и сделал несколько ритуальных жестов, говоривших о приятии знамения и о смирении.

Город Палагат, расположенный на восточном берегу Глэйдж, являлся крупнейшим из населенных пунктов на всем протяжении реки между Лабиринтом и озером Рогуаз. Это был центр сельскохозяйственной провинции, куда фермеры из трех соседних районов доставляли свои товары, чтобы затем отправить их в другие города, лежавшие выше и ниже по течению. Хотя вся окружающая местность представляла собой плоскую равнину, сам Палагат стоял на невысоком холме в излучине реки. Раскинувшийся вокруг широкий, ничем не нарушаемый простор и зелень густой листвы менгаковых деревьев, возвышавшихся над домами подобно театральному заднику, позволяли Палагату доминировать над пейзажем на расстоянии многих миль, как если бы он находился на вершине Замковой горы.

Коронали и другие высокие властители, путешествовавшие этой дорогой, частенько прерывали в Палагате свое плавание, так как из всех городов нижнего течения Глэйдж этот обладал наилучшими условиями для приема столь знатных гостей. Вымощенная кирпичом четырехрядная дорога, соединявшая оживленную и просторную гавань Палагата с центром города, была щедро украшена по обеим сторонам доставленными из парка лорда Хэвилбоува пальмами с ярко-красными стволами и носила честолюбивое наименование Королевского тракта. Сегодня в честь прибытия нового короналя каждое дерево по всей длине дороги было украшено знаменами зеленого и золотого цветов, увенчанными наконечниками в виде Горящей Звезды. Конечно, если бы в Палагате имелись плакаты с изображением лорда Корсибара, то они тоже украсили бы его путь, но, поскольку никто не ожидал, что прежний корональ выберет своим наследником именно его, в городе не оказалось ни одного портрета нового лорда. Однако, несмотря на спешку, встреча почетных гостей была организована очень внушительно: гремели трубы, лязгали бесчисленные тарелки, все вокруг было увито красочными гирляндами, дорогу усыпали цветами, от порта до города выстроился почетный караул, возглавляемый сотнями муниципальных чиновников от мэра, облаченного в праздничное бархатное одеяние, до начальников бесчисленных служб и их клерков; торжественно пели многочисленные маги в богатых парчовых облачениях. Тысячи рядовых граждан выстроились вдоль дороги. Они изо всех сил вытягивали шеи, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на нового короля, и восторженно выкрикивали: "Корсибар! Корсибар! Лорд Корсибар!"

Он уже почти успел привыкнуть к этому.

В первые дни все происходящее казалось ему нереальным, похожим на сон: и обращенные к нему знаки Горящей Звезды, и титулование непривычным званием "лорд" или "властелин" вместо привычного "принц", которое он носил всю жизнь, и затаенный страх и почтение в глазах всех, кто искоса поглядывал на него, думая, что он в этот момент смотрит в другую сторону. Каждое утро, просыпаясь, он ожидал увидеть возле своей кровати отца, услышать его сухой голос: "Ну что ж, Корсибар, пора покончить с этим смешным маскарадом".