Волшебница по привычке

Макс слетела по ступенькам, оттеснила девочек и обняла меня. Крепко, от всей души. Все же ведьмочка не просто на всякие железяки любовалась.

– Это что, такой способ избавиться от невесты брата? – придушенно просипела я.

– Нет, задержать ее, чтобы она не передумала и не сбежала, – хмыкнула Макс, ослабляя хватку.

– Ну и что вы тут стоите? – На крыльцо выплыла экономка. – Не видите, что она зеленая вся? А ну, быстро отпустили. Все потом узнаем! Все потом!

Старушка сбежала с крыльца, отцепила от меня Макс, отогнала девочек.

– Все после! Ари идет отдыхать. А мы идем перебирать клубнику! – добавила она, оглядываясь.

На ступеньках стояла Эн.

– И я? – насмешливо уточнила Макс, сестра хозяина дома.

– И вы, – кивнула миссис Пигл. – Или не умеете?

– Умею, – усмехнулась ведьмочка.

И все четверо потопали куда-то в глубину сада, где кухни явно не имелось. Но это было не важно.

Эн соскользнула по ступенькам, обняла, прохладные пальцы погладили по волосам.

– Я узнала, почему Елия так хотела меня забрать, – прошептала я, понимая, что говорю не то. Но это было очень важным для меня и для мамы. Моей настоящей мамы, которая меня вырастила.

– У нее не было детей, – продолжила я, прикрывая глаза, чтобы не видеть, как просвечивает платье Эн. – Она думала, что я буду ее единственным ребенком. Но она ошибалась. У них с мужем скоро будет малыш или малышка.

– Хорошо, – в голосе мамы была теплая и ласковая, как летний бриз, улыбка, – счастья им.

Да, именно так, пусть будут счастливы.

Сил говорить что-то еще не осталось.

Эн проводила меня к себе. Набрала ванну, принесла перекусить. Помогла расчесать волосы. Сидя у туалетного столика, я следила, как она быстро и ловко разбирается с моими русыми кудрями. Как в детстве.

В душе шевельнулась грусть, и я спросила:

– Ты никогда не жалела?

Эн вопросительно приподняла тонкие брови, отложила гребень.

– Что взяла меня к себе? – едва слышно прошептала я.

Мама отрицательно покачала головой, улыбнулась, обняла меня за шею и звонко поцеловала в макушку.

– Что за глупости? Ты моя дочка. С самой первой секунды, как твой отчим переступил порог с тобой за руку. – И добавила, серьезно глядя в отражение на мое лицо: – Не важно, как жизнь приводит к нам тех, кого мы любим. Если есть любовь, все остальное не имеет значения.

Я улыбнулась ей в ответ. Именно так. И никак иначе.

* * *

Его величество был заинтригован, немного разозлен и слегка недоволен. Короля считали слегка чудаком. Тем, кто может инкогнито прогуляться по столице, а потом поменять правила движения пешеходов и карет, потому как его венценосную особу чуть не прокатили на колесе чужой кареты и обозвали такими словами, что он велел завести специальный словарь крепких выражений.

Чудак, слегка самодур. Но при этом проекты законов и постановлений, что доходили до его светлейших глаз, изучались со всей тщательностью. И советник короля часто возвращал их на доработку. А его собственные приказы всегда отличались точностью и уместностью. Были приняты именно тогда, когда это требовалось. Но это списывали на хороший кабинет советников…

Злые языки говорили, что монарх слаб и больше занят своими чудачествами, чем страной. Настолько занят, что совершенно не думает ни о наследнике, которого нет, ни о стране, которая есть, но его тяготит. Но делали это шепотом и тщательно оглядывались. Потому что болтуны имели занятную особенность внезапно замолкать и вообще удалялись в уединенные поместья. Сами. Конечно, сами, печать ведь так просто не увидишь.

За каруселью заданий от заклятых друзей и борьбой с хаосом Дамиан не замечал этих особенностей. А слова отца, что монарх настолько умен, что может позволить себе выглядеть глупо, всплыли в памяти только сейчас.

– Так что же случилось в цитадели? – Государь изучал раскинувшийся за окном королевский парк. Казалось, происходящее под окнами кабинета занимает его куда больше, чем разговор с Дамианом. – Лорд Юдеирн, обезумев от потери сына, решил уничтожить цитадель? Я правильно понимаю все эти доклады и доносы? – Король небрежно махнул рукой на заваленный бумагами стол.

Дамиан молча смотрел на монарха. Король внимательно выслушал его, не выказав ни капли удивления, когда были названы имена, и теперь, очевидно, сообщал официальную версию происшествия. Согласие Дамиана не требовалось. Но он был уверен в одном: за ведьм и ловцов будет стоять до победного. Потому что ни те, ни другие не заслужили опалы.

– Обезумевший отец. Сын… Винсент, кажется, так его зовут, пытавшийся ему помешать. – Король повернулся к нему лицом, оперся спиной о край подоконника. – Недалекий друг, не увидевший ничего странного в его просьбах, который, очевидно, хотел дать больше власти магам, так как сам был магом. Его дочь, которая видела больше отца. И вы, так вовремя заподозрившие неладное.

– Именно так, – подтвердил Дамиан.

Монарх озвучил почти то же, что собирался предложить он сам.

Никаких сумеречников и великих планов. Все просто. Почти. Невлин останется виноватым. Но не как сумеречник, как маг, желавший власти для магов и для себя. Нельзя отпускать того, кто слишком много знает.