Волшебница по распределению

Это она пыталась сжечь рисунки. Это она раньше говорила, что я – дефектный художник. А что, если мой дефект был в том, что я рисовала некоторых людей не так, как принято? Могла ли она запретить мне вообще их рисовать? Запросто. И потребовалось много лет и попавший в беду Винс, чтобы я нарушила ее запрет.

– Завтрак через полчаса, – вмешался в невеселые размышления Дамиан. – Потом учиться.

– Надеть то, что не жалко? – предположила я.

Он кивнул, развернулся и ушел.

Едва за ним закрылась дверь, я бросилась к болтавшимся на веревке рисункам. Их явно поубавилось. Остались только изображения зверей да пара неумелых пейзажей.

Зато на тех листах, что я держала в руках, были люди! Обычные и не совсем. Впрочем, «не совсем» – это еще мягко сказано. Рога, хвосты, крылья… Правда, едва намеченные, нечеткие. Лишь на одном портрете я увидела прорисованные до мелочей когти. Точь-в-точь как у Винса и крылатого.

Кстати, о Винсе…

Дамиан говорил, что «художники видят мир по-своему». Допустим. Незнакомых людей я могла «видеть по-своему», прифантазировать и нарисовать. Но у Винса крыло и когти точно настоящие. Он мне сам в этом признался! Может, и у остальных все настоящее?

Нет. Тогда бы от них на улицах шарахались. Так кто же эти люди с лишними частями тела? Почему они отличаются от других?

О хаос! Голова кругом.

Сунув листы в сумку, я метнулась к чемоданам, перебрала рисунки, но настолько старых больше не нашла. Видимо, Иза их все достала. И развесила. А матушка заметила, стащила изображения неправильных людей и хотела спалить. Почему именно их?! Может, она что-то знает?

Мне надо обязательно с ней встретиться!

Глава 21

Светящийся, точно гнилушка, ежик с любопытством таращился на меня. Среди его колючек белели не то гребни, не то острые косточки.

Эх… Нежить вызвалась, но какая-то мелкая. Или это она днем скукожилась?

Я вопросительно покосилась на Дамиана.

Он сидел на большом камне и так внимательно рассматривал старинный погост, заросший травой и кустами, словно впервые его видел.

Тряхнув кистями, я вскинула руки, чтобы направить на ежика лиловый туман.

Задание было то же, что и в прошлый раз: научиться избавлять немертвое от посмертного существования. Но развеивать ежика не хотелось.

Он громко фыркал, забавно дергал носом… Совсем как живой. К тому же явился подозрительно быстро. Только дошли до залитого солнцем погоста, едва позвала – и вот он, сидит.

– Это точно нежить? – Опуская руки, я с сомнением оглядела ежа.

– А что ваше общее с драконом чутье говорит? – прищурился Дамиан.

Ну что за привычка отвечать вопросом на вопрос!

– Молчит, – пробурчала я, прислушиваясь к сонному порыкиванию.

Рэйнар по прилете на погост заявил, что, пока я наматываю мили в поисках нежити, он немного отдохнет, погреется на солнышке. Улегся на лугу неподалеку и задрых…

– Может, наше чутье спит, если спит фамильяр? – Я с надеждой глянула на Дамиана.

– Нет. – Карие глаза весело блеснули.

Ладно.

Если чутье молчит… Хотя оно и в прошлый раз молчало. Или нет? Когда всплыла черепушка, я весьма бодро испугалась. И показала ловцу чудеса прыганья. Так, может, это оно было, чутье?

Ерунда какая-то. Никогда не слышала о приступах пугливости или любви к успокоительным зельям у некромантов. Но вдруг…

– Эм-м-м… – осторожно заговорила я, подбирая каждое слово. – Некроманты всегда нежити боятся?

«Не боятся!» – фыркнул неожиданно пробудившийся Рэйнар.

– Не всегда, – ответил Дамиан.

– Не понимаю, – честно призналась я.

«Слушай ловца, у него лучше объяснять выходит». – Крылатый лентяй зевнул.

– Страх некроманты чувствуют только в самом начале. Потом учителя объясняют им, что это естественная реакция живого на неживое. – Дамиан слез с камня, подошел ко мне. – И страх превращается в ощущение опасности, а потом в простую настороженность.

Он наклонился и подхватил ежика на руки. Тот тут же зафыркал сильнее, свернулся клубком, ощетинился всеми иголками. Косточки между ними увеличились, засветились.

Вот только я сейчас не чувствовала ни страха, ни настороженности. Еж как еж. Правда, странный. Как будто…

– Ну и зачем и ты решил замаскироваться под нежить? – Я потрогала пальцем иголки.

Колючие…

Дамиан усмехнулся:

– Здесь когда-то было много нежити, вот местная живность и приспособилась.

Он погладил ежа. Тот доверчиво развернулся и устроился на его ладонях, смешно шевеля носом.

Болотное сияние на иголках погасло, косточки спрятались. На меня смотрел блестящими круглыми глазками самый обычный ежик.

Дамиан опустил его в траву, и тот шустро нырнул в заросли.

Если его опять кто-то найдет, он привычно замаскируется. Прямо как семейство моего отца! Те тоже, как оказалось, специалисты по маскировке.

Так, стоп! Возвращаемся к нашим ежикам.

– Тут таких зверей «под нежить» много? – спросила я.

– Достаточно, – уклончиво ответил Дамиан.

Сорвал ромашку и, воткнув ее мне в волосы у виска, приглашающе махнул рукой в сторону погоста.

Дотронувшись до ромашки, я с улыбкой отправилась искать нежить.

Спустя пару часов выяснилось, что «достаточно» маскирующейся живности – это «более чем достаточно»!