Читаем Волшебница Шалотт и другие стихотворения полностью

Волшебница Шалотт и другие стихотворения

Хотел бы я вернуться в те года,Когда зари багрянец, проникаяСквозь кровлю век, будил мои глаза,Еще живые, ищущие жадноЗначений, спрятанных в полете птиц,В извивах пламени над алтарями,И вещих знаков для мужей и жен,И тайн, одним богам принадлежащих.А боги, сын мой, сколько ни молись им,Куда злопамятней земных владык.Арес пылает гневом до сих пор:Он зол на весь ваш род, что происходитОт Кадма, чьим ударом умерщвленТам, у реки, на склоне КиферонаСвернувшийся в чудовищные кольцаГигантский змей, злосчастное отродьеВоинственного бога…Эта быль,Рассказанная старцем седовласым, —Таким, как я, — когда я был, как ты,В меня вселила жаркое желаньеУзреть незримых, разглядеть яснейТех, что колеблют небеса и воды —И всё ж земным подвержены страстям.Тогда вокруг подножья ГеликонаВсе земли исходил я до клочкаВот этими ногами. Я взбиралсяИ в горы: мне казалось, до боговС вершины легче дотянуться взглядом.Однажды на макушке той скалы,Где отдыхает по дороге в небоСестра меньш'aя солнца, серебромОкрестные долины заливая, —Прилег я в полдень. Хоть прошло с тех порТвоих пять жизней, этот день я помню.Мне камень раскаленный руки жег,И вдоль ручья побрел искать я тени.Ручей сбегал во впадину, и там,В тени олив, увидел я Афину:Богиня, из купальни выходя,Одной ступней еще в воде струистой,Коленом белоснежным опершисьО бережок, таким лучилась гневом,И золото волос, и грозный шлем,Венчавший груду сброшенных доспехов,И девственная грудь, и взгляд разящийСияли так, что мой затмился взор,Лишь дивный голос прогремел во мраке:«Узревший слишком много, стань слепцом!Несущий истину, слыви безумцем!»…О сын мой, тайным зреньем, здесь, во мне,За гранью тьмы, — ее досель я вижу:Такой невыносимой красотыЛюдскому не создать воображенью,Из мрамора не изваять… представь:Один лишь взгляд — и мрак — и дар внезапный,Пророческий, проклятый, слепотойОплаченный, насмешками, неверьем!Сто раз я предрекал им глад и мор,Потоп, землетрясенья и пожары,И гнев богов, — сто раз я призывалИх к жертвам искупительным, — не слышат,Не верят! Я бессилен пред Судьбой,Мой дар бесплоден. Если жаждет кровиТолпа, к войне губительной стремясь,Разумные слова ей — словно травкаДля льва голодного. Когда встаетНа брата брат в усобице кровавой,Толкающей обоих под ярмоК соседним государям, — я не властенПресечь безумства черни и царей.А кто хоть раз мои услышал речиО том, что тирания одногоЛишь предвещает тиранию многих?Или о том, что власть толпы ведетНазад, к единовластию тирана?Я не умел остановить войнуИ на войне был никому не нужен, —О мука сознавать свое бессильеИ мучиться из-за грядущих мук!Хоть кто-нибудь взглянул бы мимоходом —Как на скульптуры знатных горожанНа площади — и молвил: «Прорицатель,Ведь ты был прав!»Да где там! Никогда.В деяньях познается добродетель,А тот, кто для деяний слишком слаб,Тот сам себе и узник, и темница,Источник утешенья и сосуд.Ты видишь, Менекей, всё то, что слышуЯ слишком ясно: за волной волнаПодкатывает к семивратным Фивам.К нам движется война: скрипит обозПод бременем ее, звенят доспехи,Стучат копыта, нивы стерты в прахИ стены города трещат под градомКамней и стрел, Аресовых даров.Истерзаны безжалостным тараном,Кренятся башни, что возведеныПод звуки струн священных; отовсюдуНесутся стоны: враг, того гляди,Ворвется в крепость. Матери младенцев,Рассвет едва узревших, старики,Бредущие к закату, жены, девы, —Все молят, припадая к алтарям:«Спасите нас!»И ты спасти их можешь.Мои глаза твоих не видят глаз,Но ясно видят, что в тебе спасеньеФив осажденных. Прошлой ночью мнеСам бог войны, Арес, кому отрадныЛюдские жертвы, — грозный, весь в крови, —Из тьмы явился, будто с поля брани:Шлем в молниях, копье наперевес,И проревел: «Конец проклятым Фивам!Иссякнет семя Кадма, коль в родуНе сыщется безумец благородный,Что сам, своей рукою…»Мальчик мой!Нет в мире звука чище и прекрасней,Чем звук имен, принадлежавших тем,Кто отдал жизнь за милую отчизну:Они зовут на подвиги, в сердцахВеликодушье будят и отвагу.Потомки их прочтут спустя векаНа мраморе колонн мемориальных —И воспоют героев прежних дней,У них перенимая честь и доблестьИ силы черпая для славных дел.Судьба твоя завидна, ибо в жизниВсего важней достойно умереть.Ты можешь отказаться: горожанеДобром тебя не вспомнят — ну так что ж!Но если ты решишься — ведь недаромКровь Кадмова течет в тебе — тогдаВсе камни этих стен единым эхомТебя восславят, камни мостовойТвердить под каждым кованым копытомТвое лишь станут имя, и ручейНа склоне Киферона не устанетТвой подвиг пересказывать взахлебСпасенным Фивам…Вход в пещеру ЗмеяПочти зарос — так говорили мне.Пред ним площадка, где любил ночамиСвои свивать он кольца, и плита,Алтарь напоминающая: преждеНа ней дремал неумолимый Сфинкс.Грудь женская, чудовищные крыльяИ лапы льва, — там, в пропасти, на днеБелеют кости жертв, а рядом с ними —Его скелет: речь мудреца услышав,От ярости он прыгнул со скалы.Ты, сын мой, не таков: ты внемлешь кроткоТому, кто мудр, и ты поверишь мне,Ослабив тем проклятие Паллады,И сам в себе прервешь биенье жизни,Чтоб кровью загасить Ареса гнев.Без страха погрузишься ты во тьму,Лишь радуясь, что солнце, звезды, месяцНе озаряют так людских сердец,Как весть о подвиге.Ступай к пещереИ девственную жизнь свою отдайВо искупленье зла.Моей ладониКоснулся… Что-то капнуло… Ушел.Отныне он бессмертен.Хорошо быИ мне уйти на отдых, в мир теней,Потолковать с умершими царями,Владельцами скалистых островков,Богами навещаемых, — послушатьИх речи мудрые: здесь, у людей,Цена им грош, а там они бесценны, —Глазами отыскать знакомцев старых,Взглянуть на состязанья колесниц,На травлю льва — вернее, львиной тени,На битвы, где герои прежних днейСтяжают славу, где златые струныЗвенят, про их геройские делаСлагая героические гимны,Где стелется благоуханный дымТого костра, что на вершине дальней,Один в ночи, пылает для богов.«В ночи пылает для богов»…Тут я подумал, ставя точку,Что друг мой, честен и суров,Пожалуй, счел бы эту строчкуНапыщенной; сказал бы он,Что под конец я разболтался…Но грянул погребальный звон,Мой рай античный зашатался;И сказку греческую вдругСмешала с явью боль потери —Ее не выслушает друг:Так гости шумные у двериТолпятся, опоздав на час,С далеких съехавшись окраин,Но дом закрыт, огонь погасИ навсегда ушел хозяин.Затмился дружбы щедрый свет,Из тьмы ночной во тьму инуюУшел во сне… Во тьму? О нет!В зарю — не в тусклую, земную,Но в лучезарный, вечный свет:Ведь если тамлишь ночь без края,Зачем томиться столько лет,Себя трудами изнуряя?Зачем теперь мне жизнь моя —Деньки минувшие с любовьюПеребирать? Ушли друзья,Он был последний. К изголовьюКладу венок — всему венец —Да будет вечный дан покой нам,И повести моей конецДа будет мирным и достойным.

Перейти на страницу: