Волшебница Вихря

Я была уверена в обратном, ведь впервые в её голосе звучал страх. Опьянённая своей силой, я кричала слова чётко и яростно, и даже притопывала ногой и взмахивала руками. Было не важно, что всё это выглядит глупо, и что, вполне возможно, мне лишь показалась слабость колдуньи. На предпоследней строке меня резко оторвало от земли и ударило о песок, отчего на мгновение перехватило дыхание.

– Ты не смо-о-ожешь… Ты бесполе-е-езна… – как будто издалека донёсся знакомый голос.

– Салер а тао лидив… Арквантэ…

Я ошиблась, перепутала слова, и упала. Сверху снова навалился камень, но теперь он не просто давил меня о песок, но и врастал в кожу, словно мы становились частью скалы. Больно, страшно, невыносимо! Как будто я не могла больше владеть своим телом, как будто даже душа каменела вместе с ним. И лишь когда хлынул дождь, я обнаружила, что лежу плашмя у самых волн. Голос ведьмы растворился в тумане, ощущение присутствия развеялось. Я была одна на берегу, и поднялась, крепко сжимая меч, который, оказывается, всё время держала в руке. Неужели кончено? Неужели она ушла? Тишина была оглушительной.

Я села на песок, спрятала лицо в коленях и расплакалась. Эту битву я выиграла, но какой ценой? У всякого сердца есть предел, и я своего достигла. Сочинить смерть любимого и свою собственную, и поверить в этом – истинный кошмар, который навсегда останется в сердце. Однако, прежде чем отчаиваться, нужно было осмотреть своё убежище.

Как оказалось, моя тюрьма была небольшой и холодной: остров с несколькими деревьями, невысокой скалой в середине и маленьким ручьём, что рождался средь камней. Можно было попробовать соорудить укрытие у валунов, но я нашла лучшее пристанище: дупло в огромном штормовом дубе. Оттуда и берег было хорошо видно, и можно было согреться, не тратя на костёр драгоценные ресурсы. Однако соорудить сигнальный огонь следовало в первую очередь. Неважно, что говорила ведьма, мимо вполне мог проплывать корабль.

Я потратила полдня, стаскивая все более менее подходящие ветви и даже прутья. Какое счастье, что со мной был грозовой клинок! Он и пламя создаст, и согреет, и защитит. И, конечно, амулет непогоды, что дал мне Влас. Его трепет возрождал надежду.

Но главное, что ведьма была ещё жива, а, значит, Влас не вернулся в Ненастье и не сразился с ней. Он не стал драконом. Мы не умерли. Это были лишь мои воплощённые страхи, столь прочные, что из них вышла жуткая глава призрачной книги. Что же я должна была писать теперь? Какие обережные узоры класть? Мне в голову не приходило ничего путного.

Первые несколько дней дались мне трудно. Я почти не ела, тревожно спала и то и дело смотрела на океан: а вдруг корабль? Потом пришлось выйти на охоту, и, слава богу, я смогла поймать нескольких крабов, которых зажарила на маленьком костре.

На островке росли кусты с неведомыми ягодами, но я так и не решилась пробовать их. Из всех растений мне был знаком только дуб и трава, но на дереве не было желудей, а есть жёсткие стебли было бесполезно. Так и пришлось рыбачить да охотиться, надеясь, что этого хватит для поддержания сил.

Через две недели мутного существования я, наконец, придумала, как поступить. Влас говорил, что близость укрепляет духовную связь, а это означало, что мне можно было попробовать прийти в сон мужа. Конечно, я никогда прежде так не делала, и глупо было надеяться на быстрый успех. Не зная, с чего начать, я просто думала о супруге постоянно, и перед сном представляла его, наш дом, наши прежние разговоры и мечты. И справилась. Правда, только спустя месяц упрямых изнуряющих попыток.

Мне привиделся не берег моря, а незнакомая горная долина, где средь путаницы ручьёв прятался маленький каменный дом. Я долго спускалась по небесным ступеням, а потом долго шла сквозь густые травы, и добралась до жилища только к ночи. Незнакомые синие звёзды холодом укрыли низкую кровлю, ветер играл погремушками колокольчиков. Я поднялась на крыльцо, тронула дверь, и вошла в единственную комнату, посреди которой стояла большая кровать. И на ней, под толстым одеялом, словно укрытый белыми снегами, спал Влас.

Не передать словами, как обрадовалось моё сердце при виде любимого! Словно прилила к нему вся горячая кровь, а потому конечности мигом стали холодны и невесомы. У Власа было всё то же загорелое лицо, серебристо-чёрные пряди и густые тёмные ресницы. Он крепко спал в своём сне, и я должна была во что бы то ни стало разбудить его. Это был единственный шанс напомнить о себе, узнать, как у него дела, и попробовать что-то вместе решить.

Однако было не так просто добраться до человека, когда он погружён в сновидение. Наверное, у каждого имелась эта защита – почти прозрачное, плотное поле, в которое я раз за разом упиралась. Хорошо, что спустя время до меня дошло, что нельзя брать с собой лишнего. Так я избавилась сначала от меча, потом от одежды, потом убрала из волос заколку, сняла с шеи даже амулет, подаренный любимым, и постаралась опустошить мысли и сердце.