Волшебные миры Хаяо Миядзаки

В первое утро в новом доме Кики просыпается в маленькой комнатке над пекарней. Она беспокойно ворочается в постели, а потом встает и направляется к двери. Мы видим, как Кики в ночной рубашке выходит на улицу и спускается по лестнице к маленькому деревянному сараю с вырезанным на нем сердечком: в самой пекарне нет уборной. Мы слышим звук слива воды, Кики выглядывает из двери и видит пекаря – большого крепкого мужчину, который делает зарядку перед началом нового дня. Она поспешно закрывает дверь и открывает только после того, как пекарь уходит в дом. Мы видим, как Кики торопливо поднимается по ступенькам в свою комнату, а щеки у нее горят от смущения.

Чтобы внести ясность, в этой сцене нет ничего и отдаленно непристойного. Скорее, как указывает критик Тайтэн Каваками, эта сцена хорошо отражает поведение девочки в новой ситуации[181]. Миядзаки изображает бытовые реалии жизни в чужом доме и делает это с той интимной психологической точностью, которая всё больше впечатляет в его работе.

Но особенно запоминающейся сцену делает то, что Кики – не обычная девочка. Она ведьма, которая проходит испытательный период и учится самостоятельности, для чего ей нужно год прожить одной в чужом городе, – согласно молодежному роману Эйко Кадоно, на котором основан фильм, это традиционная часть обучения ведьм. В фильме, как и в романе Кадоно, фэнтези сочетается с реалистичным и трогательным образом девочки, которая переживает типичные травмы подросткового возраста, учась жить самостоятельно. Сцена, где Кики застенчиво идет в туалет, отражает необычную новую реальность для фильма Миядзаки – городской образ жизни, в котором незнакомые люди вместе оказываются в разных ситуациях. В 1980-х годах эту новую реальность всё чаще разделяла молодежь Японии.

Сочетание детального реализма и элементов фэнтези придает фильму особую силу. Миядзаки уже сделал себе имя, создав сильных женских персонажей в «Навсикае», «Лапуте» и «Тоторо», но ни в одной из этих работ еще не было такого сложного сочетания черт, которые делают Кики настолько правдоподобным персонажем. У нее мы наблюдаем целый спектр эмоций – от положительных, вроде детского восторга, простой радости и искренней благодарности, до более сложных и иногда отрицательных: смущения и застенчивости, аномии и отчаяния. Парадоксально, но юная ведьма – один из самых человечных персонажей Миядзаки, а этот фильм – один из самых проникновенных рассказов режиссера о взрослении, «маленькая жемчужина», как говорит критик Сюнсукэ Сугита[182].

Миядзаки много раз и подолгу обсуждал «Тоторо», «Навсикаю» и «Лапуту», а о «Ведьминой службе доставки» я нашла намного меньше комментариев. Отчасти причиной этому может быть обычная усталость: Миядзаки начал работать над «Службой» на следующий день после окончания «Тоторо». Кроме того, он взялся за фильм, когда над ним уже успели поработать три других режиссера. Это не последний раз, когда он берет на себя дополнительные обязанности-желание контролировать всю эстетику и почти мазохистский перфекционизм стали ключевыми особенностями создания миров Миядзаки.

Режиссер связывал «Службу» с материалистической и потребительской культурой, к которой всё чаще испытывал презрение. Фильм вышел в последний год периода японского экономического пузыря, и усердный труд, достоинство и упорство Кики резко контрастируют с культурой гедонизма той эпохи. Художник включает образы молодых людей, которые, кажется, всю свою жизнь проводят в развлечениях.

Миядзаки уже работал с Такахатой над адаптацией детской классики, а в «Калиостро» создал свою собственную версию манги и аниме о Люпене III, но «Служба» стала первым снятым по роману фильмом, за который он нес единоличную ответственность. Более того, фильм вышел при жизни автора романа. В какой-то части сюжета Миядзаки отошел от оригинального повествования Кадоно, и они горячо спорили на эту тему. В итоге Миядзаки и Такахата привели сотрудницу «Гибли», которая объяснила несговорчивой писательнице, почему сюжет фильма нуждается в изменениях[183].

В целом Миядзаки остается верен основному плану Кадоно и тому, как она использует фэнтезийную структуру для создания правдоподобного сюжета и реалистичного женского персонажа. В романе Кадоно использованы элементы традиционного западного фольклора о ведьмах, например, черное платье Кики, метла, черный кот, а Миядзаки добавляет этому образу штрихи современности, в основном технологические.