Волшебные руки труда и науки

В поэтических строках этого «Письма» было много умных, тонких наблюдений, неожиданных мыслей, и, хотя они написаны старинным языком, на котором теперь никто не разговаривает, стихи эти и сейчас интересно читать. Они помогают с большим вниманием и интересом отнестись к такой на первый взгляд обычной вещи, как стекло.

Ломоносов восхищается и красотой стеклянной посуды, значением стекла в изготовлении научных приборов; особенно восторженно говорит он о том, как прекрасно, что дома наши имеют застекленные окна:

Когда неистовой свирепствуя Борей

Стисняет мразом нас в упругости своей,

Великой не терпя и строгой перемены,

Скрывает человек себя в толсты́я стены.

Он был бы принужден без свету в них сидеть

Или с дрожанием несносной хлад терпеть,

Но солнечны лучи он сквозь Стекло впускает

И лютость холода чрез то же отвращает.

Отворенному вдруг и запертому быть —

Не то ли мы зовем, что чудеса творить?

ЧЕРТОГ НЕ ЧЕРТОГ,

А ДВОРЕЦ ХРУСТАЛЬНЫЙ...

То, о чем будет рассказано в этой, главе, произошло в Ленинграде, в этом прекрасном городе, где издавна умели ценить свойства стекла и изготовлять из него самые различные изделия.

Когда началось в Ленинграде строительство метро, группа архитекторов предложила одну из станций сделать всю из стекла: стены, потолок п даже колонны.

— Как?! — удивлялись некоторые их затее.— Колонны из стекла? Где же это видано! Колонны делают из чугуна, бронзы. Делали их деревянными и покрывали плитками малахита... Нет, нет! Стеклянные колонны — вещь ненадежная, рискованная...

— Так, по-вашему, значит, стекло годится только для производства стаканов и бутылок? — горячились архитекторы.

— Нет, отчего же,— возражали им.— Мы знаем, что египтяне, да и многие другие народы древности изготовляли из него украшения, облицовывали стеклянными плитками стены домов, но колонны...

— А вы забыли о стеклянной колонне в финикийском храме бога Мелькварта? Впрочем, зачем нам забираться в такую глубь веков? Можно найти примеры более близкие — из истории нашего, отечественного стекла...

И энтузиасты стекла начинали приводить одно доказательство за другим. Они вспоминали о колоннах из розового стекла, украшавших Зимний дворец, о прозрачных колоннах Екатерининского дворца в городе Пушкине. Кто-то из присутствующих при этом споре рассказал об одном интересном известии, которое он прочел в старых петербургских газетах.

Это произошло сто лет назад. В Петербурге в то время выступала знаменитая балерина Тальони. Ставился спектакль «Дева Дуная». Отец балерины, балетмейстер Тальони, решил обставить спектакль своей дочери как можно богаче. Для одной из сцен он заказал стеклянные колонны. Они были так красивы, что газетные отзывы о балете посвящались не столько искусству актеров, сколько описанию этих колонн. Кто же их сделал? Может быть, Тальони купил их в каком-либо дворце или музее? Может быть, он заказал их заморским мастерам стекла? Нет! Эти колонны изготовили на скромном петербургском заводе. Этот завод когда-то находился вблизи Петербурга, а в конце восемнадцатого века его перевели в Петербург. И в истории русского стеклоделия он играл большую роль. Здесь работали изумительные мастера.

Не только колонны для балета Тальони прославили их. Еще в начале прошлого века русский царь решил сделать подарок персидскому шаху. И вот на Петербургском заводе изготовили удивительную по красоте вещь. Это было ложе из голубого и прозрачного хрусталя, а вокруг него девять хрустальных фонтанов.

— Да. Если вспомнить старину, так многое можно назвать,— возражали противники стеклянных колонн.

Участники спора наперебой начали вспоминать о хрустальных люстрах Петергофского дворца и Эрмитажа, Александровского дворца в городе Пушкине и Останкинского музея. Ведь все эти изумительные вещи выполнены мастерами восемнадцатого века!

— А все хрустальные сокровища Русского музея! — напомнил кто-то.— А рюмка из стекла, в которую помещалось два ведра вина! Ее, кажется, сделали на подмосковном Измайловском заводе. Знаем мы и о стеклянных колоколах, которые изготовляли для особого фонтана. Они были разной величины — от самого маленького до огромного — и звенели от струй воды, ударявшихся об их стенки... Да, все это было, и все в прошлом. Восемнадцатый, девятнадцатый век... А теперь? Где они, эти мастера?

— Как — где? А кто в 1939 году изготовил четырехметровый фонтан для Нью-Йоркской международной выставки? Разве не советские мастера стекла? Этой вещью любовались все посетившие выставку. Его легкая гнутая чаша была сделана из чистейшего прозрачного стекла. Из хрустального основания словно вырастала позолоченная решетка. Все это производило незабываемое впечатление.