Волшебные сказки Азерота

– Не бывать я так стара и больна… – выругалась Бабуля, а затем понимающе посмотрела на Веточку. Она единожды кивнула ей и вложила упавшую кирку внучке в лапы. – Веточка знать, что в жизни кобольда бывать место не только туннелям. Веточка права, что не бояться и идти искать маленького Парафинчика. Его свечка еще гореть, я это точно знать. Взять мою кирку, милая Веточка. Свечка Без Фитиля дать мне свет во тьме, а ты идти давать его Парафинчику. Идти, пока Папа не пытаться тебя остановить.

Веточку переполняли чувства. Она обняла бабушку и поблагодарила ее. Поправив свечку на своей каштановой макушке и сунув связку камней Парафинчика в карман, Веточка закинула кирку на плечо и тихонько шмыгнула в соседние туннели.

Сейчас, когда одна шахта уже обвалилась, ей нужно было действовать особенно осторожно. Веточка пробиралась по извилистым туннелям, прислушиваясь к любым признакам жизни. Осторожно, стараясь не задеть большие валуны и не потревожить спящих пещерных пауков, она шла по уклону вверх, параллельно разрушенному туннелю. Если она не будет осторожна, то ее собственная свечка тоже может с легкостью погаснуть – тьма, голод, страх или все три сразу могли поглотить ее. Туннель впереди скрывали тени, становившиеся все гуще. Единственным источником света осталась свеча на голове Веточки. Страх быстро начал подкрадываться к ней, поднимая шерсть на ее холке.

– Я бояться, – сказала Веточка вслух, в пустоту. – Но Парафинчик нуждаться во мне.

Когда маленькая кобольдша нашла нужное место, она осторожно коснулась киркой трещины в матовом сером камне. Шахта, в которой застрял Парафинчик, должна была находиться прямо за ней. Слова отца безжалостно жужжали в сознании Веточки, подобно рою злобных подземных пчел: «Выше носа не стучать, иль во тьме ты угасать!»

Она замахнулась Бабулиной киркой и ударила.

Обломок за обломком, камень вываливался из тесного углубления. Не переставая трудиться, Веточка смогла отколоть достаточно, чтобы протиснуться в обрушившийся туннель. Огонек ее свечки заплясал по искореженным стенам, но, кроме камней вокруг, она ничего не нашла. Парафинчика было пока не видать. Несколько часов Веточка пробиралась по камням и земле, выше и выше по туннелю, на ходу прорубая себе опору для ног. Если она была права, то Парафинчик действительно забрался очень далеко, иначе его тело упало бы ко входу в шахту. Воск капал со свечи Веточки ей на нос, обжигая и как будто предупреждая: «Если пойдешь дальше, твой огонек тоже угаснет». Свеча наполовину уже прогорела и мерцала. Веточка проголодалась и устала, но делать было нечего. Тени быстро сгущались вокруг нее. Она сложила лапы рупором у рта и прокричала:

– Парафинчик! Парафинчик, я приходить тебя спасать! Где ты?

Ничего. Сглотнув ком в горле, Веточка утерла глаза и с силой размахнулась киркой. Металлический звон стали, ударившейся о камень, разлетелся по зеву туннеля, а затем превратился в ужасающий грохот, ворвавшийся в пролом подобно реву. Вся полость задрожала. Раздался грохот, затем камень заскрежетал и как будто закричал, и Веточку сбросило с выступа. Кобольдша слишком поздно поняла, что кричала она сама и что скрежещущие камни, похожие на огромные серые кулаки, оказались намного сильнее ее. Упавшие сверху обломки ударили ее по свече и голове, погасив огонь.

Когда Веточка очнулась, она дрожала от холода. Ее окружала такая непроницаемая тьма, что она не могла сказать, где лево, а где право, где верх, а где низ. Ее голова болела, и Веточка чувствовала синяки повсюду, но не могла разглядеть своих лап. И, что хуже, она выронила кирку Бабули. Хныча, не зная, куда податься, Веточка свернулась в грязный, пушистый клубочек. Она держала глаза широко распахнутыми, но не видела ни лучика света. Она навсегда потерялась в этом неподвижном, холодном небытии.

– Прости меня, Парафинчик. Прости, Бабуля, – прошептала она, давясь пылью и слезами. – Веточка тоже угасать.

– Тоже… угасать? – спросил из темноты едва слышный голос.

Веточка села и повернула голову куда-то в черноту.

– Тоже угасать? – повторила она, глядя в пустоту раскрасневшимися, опухшими глазами.

– Тоже… угасать…

Веточка поползла на четвереньках, надеясь, что движется в правильном направлении, и ее пальцы наткнулись на жалкий маленький комок, наполовину погребенный под упавшими камнями.

Это был Парафинчик.

Собравшись со всеми силами, Веточка раскопала потерявшегося кобольда своими усталыми, расцарапанными руками. Она его не видела, но чувствовала на ощупь.

– Прости меня, Веточка, – хныкал Парафинчик. Он стал неуклюже искать ее лапу в темноте и крепко схватился за нее, когда нашел. – Мы можем пойти домой?

Веточка не могла соврать ему, но не могла и ответить. Так они сидели какое-то время в кромешной тьме, держась друг за друга и за надежду, которая была призрачнее дымка.

Подавленная, Веточка опустила глаза, и вдруг уловила слабый-слабый серебристый блеск – лучик света отражался от чего-то металлического, острого и изогнутого. Кирка Бабули лежала неподалеку, сияя подобно маяку. Подобно свече.