– Я его спрошу, обещаю. Но ты ведь со мной сначала позавтракаешь? Нельзя же вести столь важный разговор на пустой желудок!
«На этот раз я это сделаю»!
Хронорму опустил нос и снова начал спускаться. Обширная ледяная пустошь Драконьего Погоста постепенно уменьшилась, ее бесчисленные скалы и курганы наполовину засыпанных снегом костей исчезли из виду, и он приблизился к низкой гряде скал, окружавших Святилище бронзовых драконов – священное место, где Ноздорму Вневременный нес дозор среди давно усопших членов рода.
Но когда земля приблизилась, усилились и сомнения Хронорму, и в последний миг он снова изменил наклон крыльев и взмыл высоко в небо. Затем продолжил облетать периметр Святилища по широкой дуге.
Возможно, ему стоило отложить встречу с Ноздорму до завтра. Все-таки, убеждал себя Хронорму, Аспект Бронзовых Драконов был очень занятым и у него наверняка имелось множество важных дел. Но когда Хронорму уже почти убедил себя полететь обратно домой, к своему насесту, в его памяти всплыло наставление, которое Вневременный дал юным драконам всего сезон назад:
Хронорму смутился, вспомнив об этом. Конечно же, он поступал глупо. Бронзовые драконы были смотрителями потоков времени, и Хронорму хорошо знал, что время, раз начавши свое движение, не останавливается и не замедляется лишь по чьей-либо прихоти. Он мог подготовиться к своему Дню Облика или потратить время впустую.
Поэтому Хронорму пошире расправил крылья и позволил воздушным потокам осторожно опустить себя на землю. Он проигнорировал косые взгляды и озадаченные смешки больших и маленьких дракончиков, которые играли неподалеку от Святилища и стали свидетелями его нерешительности. Хронорму высоко поднял голову и с напускной уверенностью прошел мимо них, лишь важно кивнув им в приветствие. «Когда наступит их День Облика, они будут переживать не меньше меня», – успокаивал он себя.
Проходя по извилистой тропе, которая вела на вершину гряды, Хронорму, чтобы успокоиться, набрал в грудь побольше прохладного воздуха и задержал дыхание. Естественная каменная тропа направилась по уклону вниз и перешла в широкую, вытесанную в скале лестницу, которая вела в песчаную долину Святилища. Хронорму выдохнул, когда прошел последнюю ступень, и на следующем вдохе уже втянул невероятно теплый воздух, согретый золотистым сиянием этого волшебного оазиса. Казалось, что здесь сохранилась маленькая область прошлого, из того времени, когда климат Нордскола был солнечным и теплым – или, возможно, это был проблеск еще не наступившего будущего. Так или иначе, это место было великолепным и чудесным, осязаемым доказательством могущества Вневременного. И посреди Святилища, словно дрейфуя по морю песка и драконьих костей, в одиночестве восседал Ноздорму. Безмолвный. Задумчивый. Его мысли наверняка были сосредоточены на бесчисленных мгновениях временных потоков.
Хронорму медленно подошел, почтительно склонив голову.
– Великий Ноздорму, могу ли я поговорить с тобой?
– Конечно, Хронорму. Садись со мной на песок. – Голос дракона звучал одновременно мудро и приветливо.
Всегда, когда Ноздорму сидел среди песков, вокруг него сами собой появлялись замысловатые узоры. Маленький дракон ступал осторожно, стараясь их не растоптать. Хронорму считал, что эти вьющиеся узоры были прекраснее произведений искусства, отчасти именно потому, что были столь хрупкими. Однако, несмотря на его шаги, спирали сохраняли свой уникальный вид до мельчайшей детали. Хронорму почувствовал укол зависти в сердце, ведь даже песок был более уверен в себе, чем он сам.
Хронорму сел лицом к лицу к Вневременному, чувствуя себя совсем ничтожным. Просто оказавшись в присутствии главы его рода, того, кто на протяжении веков повидал столь много знаменательных событий, юный дракон ощутил себя мельче песчинки.
На миг между ними повисла безмятежная тишина, а затем юный дракон неуклюже ее нарушил:
– Великий Ноздорму, как ты знаешь, скоро наступит мой День Облика. В смысле,
– Хронорму, – твердо, но с теплотой сказал древний дракон.
– Да?
– Не забывай дышать.
Хронорму медленно, размеренно вдохнул. Он думал, что если продержится достаточно долго, то забудет, как ему стыдно.
– Прощу прощения, – тихо сказал он.
Голос Ноздорму потек подобно песку: