Волшебные узоры

Лаврова Ольга & Лавров Александр Волшебные узоры

Ольга Лаврова, Александр Лавров

Волшебные узоры

Присутствовать в суде на слушании своих дел у следователей не принято. Хотя иногда было бы полезно увидеть иначе -- глазами прокурора, адвокатов, суЭдьи -- увидеть спрессованным в несколько дней то, над чем бился меЭсяцами. Но кто-то где-то может расЭценить твое присутствие как психоЭлогическое давление на свидетелей и обвиняемых. И вообще -- моветон. Вот если вернут на доследование, тогда беги читать судебные протокоЭлы и соображай, почему ты оказался лопухом.

Однако на сей раз Знаменский решил пренебречь неписаным запЭретом. Дело по ресторану "Ангара" засело в душе слишком больной заЭнозой. Едва наполовину он размотал его, дальше уперся в "кирпич". Знал, что такое случается, как не знать. Но сам впервые был подведен работой к черте, за которой располагались "неприкосновенные".

С кем контактировал наверху? кто его прикрывал, предупреждал о ревизиях? что за это имел? От подобных вопросов Кудряшов отмахивался со смешком:

-- На данную тему, Пал Палыч, не будем даже без протокола. Да если я и расскажу, куда вы с этим денеЭтесь?

А когда Знаменский, подобрав по крохам все, что косвенно свидетельствовало о высоком покровительстве, попробовал нажать, Кудряшов окрысился:

-- У вас на Петровке давно ли начальника ОБХСС сняли? Полетел комиссар милиции за такие как раз штучки -- раскручивать дела вверх! Забыли?

Пал Палычу аж скулы свело -- все негодяи знают! Может быть, и про то, что вскоре на широком совещании следователям разъясняли: не мусольте дела, кого схватили за руку -- на тех закрепляйте доказательства и передавайте материалы в суд. Вы зря тратите силы и время. Не тяните новых эпизодов, лишних людей. "Рубите концы!" -- совсем уж без околичностей распорядился большой в прокуратуЭре города человек по кличке Красавец Эдик. Не исключеЭно, что и про Эдика Кудряшов знал.

-- Не забыли? -- переспросил он. -- А если я, Пал Палыч, поинтересуюсь: почему засыпалась именно "АнЭгара"? Другие ресторанщики делают то же самое, а в козлы отпущения попали мы! Какая причина? Может, я кому недодал? Может, мое место кто-нибудь перекупил? Или мой шеф вашему в картишки продул, а?

Знаменский что-то возражал негодующе. Искренне негодовал. Да только не против одного Кудряшова. Если совсем честно, было у того право на хамские предполоЭжения. Неведомо -- случайно влипла "Ангара" или пал на нее черед при некоей жеребьевке.

К такому невозможно привыкнуть. Нельзя притерЭпеться, что тебя не пускают за черту, где остаются благоЭденствовать "руки" разнообразных Кудряшовых. Мысль эта не то что донимает -- она свербит в голове! Толкает к далеко идущим выводам, грозит профессиональным циЭнизмом. Каждый борется с ней по-своему. Некоторые, вероятно, сдаются. Частично или целиком. Вероятно -- не наверняка -- потому что сдавшиеся не оповещают сослуЭживцев...

Подумав о переполненном зале суда, Знаменский переоделся, потер пуговицы давно не надеванного китеЭля. Милицейская форма позволит не протискиваться впеЭред силком, чтобы услышать и увидеть. Она создаст зону отталкивания среди потных, слегка поддавших кладовщиков, официантов, поваров.

Кто еще явится морально поддержать Кудряшова? Руководителей ресторантреста, ревизоров Знаменский знал в лицо, все перебывали в его кабинете. Знал кое-кого из Минторга -- по иным поводам. Казалось важным высмотреть их здесь, запомнить на будущее. На какое-то будущее, которое когда-нибудь наступит. Надо надеяться.

На втором этаже горсуда и впрямь было тесно. Приход следователя вызвал в публике шевеление двоякого рода: одни любопытно оглядывались, другие (немногие) отвоЭрачивались. Его интересовали те, что отворачивались, привлеченные вдруг видом из окон. Два затылка опознал с ощущением оправдавшегося предчувствия. Третий был неожиданным, побивал самые смелые подозрения и задЭним числом многое прояснял в поведении Кудряшова. Вот так: век живи -- век учись. Обидно, что дураком помрешь. А не обидно подозревать всех и каждого?

Как Знаменский и рассчитывал, шел к концу допрос Кудряшова. В первых рядах какая-то женщина робко поЭздоровалась и потеснила соседей, освобождая ЗнаменсЭкому место. Кто она? А, да, уборщица из "Ангары". Он сел и обратился к скамье подсудимых.

Кудряшов приветствовал его беглой улыбкой. Он приЭоделся для процесса: свежайшая белая водолазка, новый костюм в синевато-серую клетку. И сам такой умытый, голубоглазый и искренний. Убран с лица умный прищур, надета маска простодушного достоинства -- словно челоЭвек, проигравший в покер, с легким сожалением платит партнерам, что положено.

"Получил... отпустил... нет, не оприходовал... да, дивиЭденды из черной кассы выплачивал я... разумеется, раскаиваюсь в содеянном..." И так по всем эпизодам, мило и чистосердечно.

-- Каким образом удавалось скрывать имевшие место хищения и недостачи?

-- До поры до времени везло.

Знаменский обнаружил, что Кудряшов крепко сцеЭпил пальцы; ждал следующего хода судьи. Ждали, очевидно, и затылки.