Волшебный корабль

А еще, шагая стремительно (насколько позволяли юбки) прочь, Альтия размышляла о том, что пробудившийся корабль был похож и одновременно не похож на тот будущий образ, который она, Альтия, себе представляла. Она ведь мечтала о судне, воплотившем в себе черты благородной и прекрасной женщины. И, мечтая, ухитрилась упустить из виду, что Проказнице достался в наследство не только жизненный опыт ее отца, но и все пережитое дедушкой и прабабушкой… не говоря уж о том, что она сама, Альтия, сподобилась добавить. И вот теперь следовало опасаться, как бы корабль не оказался таким же упертым, как это водилось в роду Вестритов. Таким же своенравным и очень мало склонным прощать. «Будь я на борту, я бы направляла ее. Так, как отец меня саму направлял в дни необузданного упрямства, когда кончилось детство. Бедный Уинтроу ведь даже отдаленного понятия не имеет, как с ней управляться… – И черной тенью пробежала совсем уже нехорошая мысль: – Если она в конце концов убьет Кайла, он сам будет в этом виноват».

Альтия содрогнулась от отвращения: и как ей в голову-то могло подобное взбрести? Она поспешно нагнулась, чтобы стукнуть костяшками пальцев по доскам причала. «Са, сделай так, чтобы Проказница ни в коем случае ничего подобного не сотворила!» Выпрямляясь, Альтия почувствовала на себе чей-то взгляд. Она подняла глаза и увидела, что на нее смотрит стоящая поблизости Янтарь. Золотая женщина была одета в простое длинное платье цвета спелого желудя, а волосы падали на спину, заплетенные в длинную блестящую косу. Платье ниспадало мягкими складками, надежно скрывая все линии тела. На руках Янтарь были перчатки: благородный наряд, не дававший рассмотреть мозоли и шрамы ее ремесла. Женщина стояла среди шумного столпотворения, царившего на причале, так спокойно и неподвижно, словно ее окутывал незримый стеклянный пузырь. Вот глаза Альтии встретились с темным золотом ее взгляда… и у девушки внезапно пересохло во рту. Было в этой Янтарь нечто… нечто не вполне от здешнего мира. Всюду вокруг царила кипучая суета, но там, где стояла она, был ни дать ни взять островок спокойствия и сосредоточения. А на шее у нее были простые деревянные бусы, отливавшие всеми мыслимыми оттенками коричневого. Эти бусы с удивительной силой притянули взгляд Альтии. Она невольно спросила себя, может ли вообще кто-нибудь при виде их удержаться и не пожелать завладеть ими?

Альтия оставила бусы и вновь посмотрела в лицо Янтарь, и опять их взгляды скрестились. Янтарь не улыбнулась. Просто медленно повернула голову сперва в одну сторону, потом в другую, как бы предлагая Альтии полюбоваться своим профилем. Та, однако, обратила больше внимания на ее разные и плохо сочетавшиеся серьги. Она носила их в каждом ухе по нескольку штук, но внимание Альтии в основном привлекли две. В левом ухе извивалась сияющая змея. В правом искрился маленький деревянный дракон. Та и другая фигурки были с человеческий палец длиной, а вырезаны с таким искусством, что поневоле казалось – вот-вот оживут!

Альтия вдруг осознала, что непристойно долго рассматривает Янтарь. И… вновь, сама того не желая, посмотрела ей в глаза. Янтарь вопросительно улыбнулась ей. Альтия не ответила на улыбку, и по лицу золотой женщины разлилось презрение. Она поднесла тонкую руку туда, где, укрытая складками платья, должна была располагаться ее талия. Альтии показалось, будто затянутые в перчатку пальцы коснулись ее собственного живота: глубоко внутри начал расползаться ледяной ужас. Вновь она посмотрела в лицо Янтарь – та выглядела сосредоточенной и целеустремленной. И глядела на Альтию, точно стрелок из лука – на выбранную мишень. Они были наедине в этой толпе, людской поток обтекал их, не замечая. Собрав все силы – не только духовные, но и телесные, – Альтия вырвалась, как вырываются из чьих-то сомкнувшихся рук или лап.

Повернулась и бегом бросилась наутек – наверх, в сторону Большого рынка.

Она неуклюже спешила сквозь запруженные народом торговые ряды. Она наталкивалась на людей, а когда попыталась глянуть назад через плечо, то едва не свернула чей-то лоток, заваленный нарядными шарфиками. Нет, Янтарь и не думала гнаться за ней. Альтия умерила шаг и пошла дальше уже спокойней. Постепенно улегся бешеный стук сердца, зато Альтия начала чувствовать, что обливается потом на летней жаре. Две встречи – сперва с кораблем, потом с Янтарь – вычерпали ее до дна. Во рту было сухо, ноги почти подкашивались. «Какая же я дура! Навоображала себе неведомо что. Чего я так испугалась? Что, спрашивается, сделала мне Янтарь? Просто стояла и смотрела, и все. Не кричала, не угрожала…» Правду сказать, ничего подобного прежде с Альтией не случалось. Так что неожиданный срыв следовало, скорее всего, приписать страшному напряжению последних двух дней. И Альтия не могла припомнить, когда в последний раз ей доводилось как следует отобедать. Уж если на то пошло, с позавчерашнего дня у нее почти ничего не было в животе, кроме определенного количества пива. «Наверное, – решила она, – с голоду и мерещится».