Волшебный корабль

– Двадцать долгих лет тому назад, – начала она свою речь, – нас привезли сюда силой. Кого в цепях, кого полумертвыми. Но океан разразился благодетельным штормом! И ураган втащил невольничье судно прямиком вот в этот пролив и вышвырнул его на берег, по которому ни прежде, ни потом ни разу не ступала нога работорговца! И таков был удар, что внутри корабля рассыпалась в щепки переборка, а с нею рухнула цепь, державшая кандалы множества рабов! И хотя у нас по-прежнему были скованы и руки и ноги, мы поубивали этих калсидийских ублюдков! Мы освободили наших товарищей и назвали этот берег своим, а потом построили на нем себе город! Ясное дело, наш Кривохожий не назовешь роскошной столицей, но для всякого, кому довелось гнить в невольничьем трюме, и не такая глушь за божий рай сойдет! И вот мы стали здесь жить, мы приспособили корабельные шлюпки, чтобы ловить рыбу. Мы даже выбирались во внешний мир, чтобы передать своим весточку о том, что мы живы и на свободе. Но мы знали, что никогда не сможем вернуться домой. Наши семьи и наша деревня – со всем этим мы навсегда распрощались! – И, повернувшись к Кенниту, Тайелла наставила на него палец: – А сегодня появился ты! И привез их прямо сюда к нам!

Ему оставалось только следить, как она промокает его платочком новую порцию слез.

– Двадцать лет назад, – кое-как выговорила она наконец, – когда за нами пришли… когда нас забирали за неуплату установленных сатрапом налогов… я пыталась дать им отпор. Они убили моего мужа, а меня увели, но моей маленькой дочери удалось убежать. Я не смела надеяться когда-либо увидеть ее… а тем более – своего внучка…

И жестом она указала на Соркора, державшего на руках Соркора-младшего. От слез она больше не могла говорить.

Тут вмешался возбужденный народ: каждый рассказывал свою историю, столь же щемящую. С ума сойти! Благодаря невероятному совпадению на «Счастливчике», оказывается, плыли в неизвестность люди из той же самой деревни, что и основатели Кривохожего. И естественно, мысль о банальном совпадении никому даже и в голову не пришла. Все как один – и даже суровый, несговорчивый Соркор! – дружно уверовали, что великий капитан Кеннит все провидел заранее и нарочно доставил вызволенных пленников туда, где они счастливо воссоединились с давно утраченными родственниками. Конечно, на самом деле все обстояло иначе. Но и Кеннит понял: совпадение было далеко не простым. Далеко, далеко не простым…

Вот она во всей красе – его госпожа удача. Следует доверять ей. И не задавать лишних вопросов. Кеннит ненавязчивым жестом запустил палец в рукав и погладил шелковистое диводрево. Надо ли сердить госпожу удачу, отказываясь от поистине божественного подарка? Да ни в коем случае. Надо иметь дерзость с достоинством принять то, что само приплыло ему в руки. И Кеннит принял решение. И этак робко, застенчиво обратился к Тайелле:

– Наверное, мои люди уже разболтали насчет того, что мне напророчили Иные?

Тайелла вытаращила глаза. Она почувствовала и поняла: совершается нечто поистине судьбоносное. Она умолкла на полуслове, и тишина постепенно объяла все людское скопище, распространившись, словно круги на воде. Все глаза обратились на Кеннита.

– Я, – осторожно проговорила Тайелла, – кажется, в самом деле краем уха кое-что слышала…

Как бы не в силах справиться с охватившим его чувством, Кеннит опустил глаза долу. И, понизив голос, сказал:

– Вот, значит, и началось. – Потом набрал полную грудь воздуха и повторил уже во всю силу легких: – Вот, значит, и началось!!!

Прозвучало это так, словно он оказывал жителям Кривохожего величайшую честь.

И ведь сработало. Сработало! Повсюду вокруг людские глаза заблестели от слез. Тайелла качала головой, не в силах поверить.

– Но что мы можем тебе предложить? – почти что в отчаянии повторяла она. – Деревня у нас, сам видишь, почитай что нищая. Ни тебе пахотных полей, ни роскошных дворцов. Возможно ли, чтобы отсюда разрослось королевство?

Голос Кеннита сделался вкрадчив и мягок: