Волшебный корабль

– Ну… – замялась Кефрия. – Это будет не особенно просто… Альтия привыкла добиваться своего. И потом, наша мама…

– Я знаю. Твоя мать сейчас сомневается в правильности решений, которые недавно приняла. Поэтому в нашем деле она очень скверный советчик. Она только что потеряла мужа и боится лишиться еще и дочери. Но она вернее всего потеряет Альтию именно в том случае, если начнет потакать ее диким выходкам. Если же она хочет, чтобы у нее были по-прежнему две дочери, пусть вынудит ее вернуться домой и начать жить как подобает. Я, впрочем, догадываюсь, что твоя мать сейчас несколько иначе смотрит на вещи… И тем не менее дай ей какое-то время, Кефрия. Если уж на то пошло, дай время им обеим. Обожди немного, и они еще увидят нашу правоту, еще придут нас же с тобой благодарить. Э… что там еще?

Кайл и Кефрия оглянулись на стук в дверь. Из-за угла выглянула Малта.

– Можно войти? – осведомилась она боязливо.

– У нас с твоей матерью важный разговор, – непререкаемо заявил Кайл. По его мнению, на этом вопрос был исчерпан, и, более не глядя на дочь, он снова повернулся к жене. – Я, знаешь ли, тут выкроил время просмотреть счета и бумаги, касающиеся наших владений на севере. Арендаторы фермы в Инглби, оказывается, последние три года не выплачивали полную ренту. Надо их выселить. Или ферму продать. Одно из двух.

Кефрия взяла свою чашку и сжала ее покрепче обеими руками. Когда ей приходилось противиться мужу, она всякий раз ужасно нервничала, и порою от этого у нее начинали дрожать руки. Она знала, что Кайл страшно этого не любил.

– Ферма в Инглби, – сказала она, – принадлежит маме. Это была часть ее приданого при замужестве. А живет там ее бывшая нянька с мужем. Оба они уже совсем старенькие. Мама всегда говорила Тэтне, что непременно о ней позаботится, так что…

Кайл так стукнул чашкой о блюдце, что чай выплеснулся на белую скатерть. И сердито, раздосадованно вздохнул.

– Вот такого рода рассуждения нас и пустят когда-нибудь по миру. Нет, Кефрия, я не против благотворительности. И я всей душой за то, чтобы хранить верность прежним друзьям. Но если твоей матери так уж приспичило позаботиться о чете старых развалин, пусть бы перевезла их сюда, разместила во флигеле, где живут слуги, и заняла каким-нибудь делом, с которым они еще способны справляться. Им тут и удобней было бы, и пользу какую-никакую бы приносили. Но целую ферму им отдавать? Чтобы я понимал…

– Тэтна выросла в Инглби… – начала было Кефрия. Но тут же осеклась, испуганно ахнув: мозолистая ладонь Кайла с силой опустилась на столешницу.

– А я вырос во Фроммерсе, но там никто не подарит мне дома, когда я состарюсь и разорюсь, оттого что хозяйство как следует вести не умел! Вот что, Кефрия. Помолчи чуток и дай мне закончить то, что я тебе пытаюсь сказать. Мне отлично известно, что ферма принадлежит твоей матери. Мне известно и то, что у тебя нет права напрямую распоряжаться ее собственностью. Я просто хочу, чтобы ты передала ей мой совет. И предупредила, что деньги из наследства твоего отца на поддержание этой фермы тратиться больше не будут. Никакого больше дармового ремонта и всякого такого прочего. Если они там не могут сами себя обеспечивать, пускай все так и приходит в негодность. Ее воля. Но деньги на ветер бросать мы больше не будем. Вот и все, что я собирался сказать. – Тут он неожиданно повернулся на стуле, и его палец изобличающе указал в сторону двери. – Теперь ты, Малта. Ты что, подслушивать взялась за старшими? Если ты желаешь поступать точно пронырливая девочка-служанка, я тебя быстренько и работать вместе со слугами приставлю!

Малта вновь высунулась из-за угла, за которым стояла. Вид у нее был в достаточной мере напуганный.

– Прости, прости, папочка. Я просто хотела дождаться, пока вы с мамой кончите говорить. Мне надо тебе что-то сказать…

Кайл испустил страдальческий вздох. И скосил глаза на жену.

– Когда наконец дети будут приучены не перебивать взрослых, Кефрия?! Ладно, Малта, входи. Я вижу, ты все равно не способна ждать вежливо и с терпением. Ну, что тебе?

Малта на цыпочках проникла в комнату, но потом, видя, что отец недовольно хмурится, быстренько подбежала. Встала перед ним и торопливо присела в поклоне. И объявила, стараясь не смотреть на мать:

– Тут недавно был летний бал… Мы не ходили туда из-за дедушки, я понимаю. Но через семьдесят два дня состоится бал в честь праздника урожая…

– И что?

– Я хочу пойти.

Отец раздраженно мотнул головой.

– Ну и в чем дело? Хочешь – и пойдешь. Ты же всегда ходила на балы. С шестилетнего возраста. Как и все члены купеческих семейств. Кроме тех, кто должен ходить в море, как я. Думается, кстати, я не успею вернуться ко времени этого бала. Но ты-то пойдешь и сама это знаешь. Чего ради пристала?

Малта украдкой глянула на мать, увидела неодобрение у нее на лице… и вновь самым честным образом уставилась на отца.