Волшебный корабль

В какой-то момент Шривер поняла, что больше не может этого выносить. Однажды она дождалась, пока танец не привел его к такому изнеможению, что потускнели даже ложные глаза на боках. Едва шевелясь, Моолкин начал погружаться ко дну. Шривер тщательно расслабила гриву, чтобы ее приближение не было истолковано как вызывающее, и начала медленно опускаться рядом.

– Моолкин! – позвала она негромко. – Скажи, твое прозрение оставило тебя? Мы заблудились?

Он приподнял веки и уставился на нее. Потом почти лениво обхватил ее неплотным кольцом, притягивая к себе и вместе с нею опускаясь в мягкий ил.

– Не просто место… – сонным голосом сообщил он ей. – Еще и время, определенное время. И не только место и время, но – клубок. Такой, какой ни разу не собирался со времен древности. Я почти чую Того, Кто Помнит…

Шривер дрогнула всеми своими кольцами, силясь прочесть его память…

– Моолкин, – сказала она затем, – но разве не ты сам – Тот, Кто Помнит?

– Я? – Его веки вновь начали опускаться. – Нет. Не вполне. Я – почти помню. Я знаю, что есть место, время и клубок. И когда я их почувствую – я их сразу узна́ю. Мы близко, Шривер, мы совсем близко. Мы должны вытерпеть все и не изведать сомнений. Сколько раз уже время приходило и уходило, а мы его пропускали. И я боюсь: если мы пропустим его еще раз, наша память о старине начнет окончательно блекнуть и прежними мы не станем уже никогда.

– А какими мы были прежде? – спросила она просто для того, чтобы услышать еще раз.

– Мы были повелителями. Мы вольно носились и в Доброловище, и по Пустоплёсу. И то, что знал один из нас, – знали все. Мы разделяли воспоминания обо всех былых временах, с самого изначалия. Мы были могущественны и мудры, и нас чтили все существа, наделенные меньшим разумом, нежели мы.

– А что случилось потом? – задала Шривер ритуальный вопрос.

– Потом пришло время изменить форму. Смешать сущности наших тел и породить новые существа, воспринять новую силу и новые свойства. Настала пора вступить в древний цикл разделения и слияния – и нового роста. Пришло время обновить наши тела.

– А что случится потом? – завершила она свою часть диалога.

– Все соберутся к месту и ко времени сбора. Память вновь сделается общей, и тогда все, что бережно сохранялось кем-либо одним, опять станет достоянием всех. Так будет завершен наш путь к возрождению. Так настанет для нас долгожданный час торжества.

– Да будет так, – прогудел Сессурия, державшийся неподалеку в Клубке. – Да будет так.

Глава 25 Свечной

Свечной был небольшим, но оживленным торговым портом на Срединном полуострове. Альтия бывала здесь раньше – с отцом. Стоя теперь на палубе «Жнеца» и оглядывая шумную гавань, она не могла отделаться от ощущения: если она перескочит с корабля на корабль и пробежится по причалам, то непременно разыщет где-нибудь стоящую у пирса «Проказницу» и отца на ее борту – как бывало когда-то. Отец будет сидеть в капитанской каюте, принимая городское купечество. А на столе будет отменный бренди, и славная копченая рыба, и выдержанный сыр. И переговоры будут самые что ни есть дружеские: кто-то предлагает товар, кто-то – другой товар или деньги… Каюта будет, как всегда, чистая и уютная, а поблизости – личная каютка Альтии, ее неизменное прибежище…

От внезапной и несбыточной тоски по былому заболело в груди. Альтия со вздохом спросила себя, где-то он теперь, ее кораблик, как-то он поживает под началом Кайла Хэвена… Она только надеялась, что из Уинтроу получился добрый спутник для Проказницы, – и это невзирая на ревность, беспрестанно шептавшую: так, как она, Альтия, знала Проказницу, ее не знает никто. «Скоро, – молча пообещала она и себе, и пребывающему в дальней дали кораблю. – Скоро!»

– Эй, юнга!

Резкий оклик прозвучал прямо за спиной, и Альтия сначала подпрыгнула, а потом только узнала и голос Брэшена, и дразнящую насмешку в нем. Все же она поспешно обернулась:

– Слушаю, господин мой?

– Капитан тебя требует.

– Слушаю! – И Альтия вскочила.

– Погоди чуток.

Ее покоробило, как он воровато огляделся кругом – нет ли кого поблизости, не смотрит ли кто. Неужели не ясно – этим своим оглядыванием он всем дает очень ясно понять, что между ними затевается нечто тайное. Но что хуже всего, он еще и подошел к ней вплотную, чтобы иметь возможность говорить как можно тише.

– Пообедаем нынче на берегу? – спросил он и тронул рукой свой кошель.

Внутри зазвенело. Рядом с кошелем красовался корабельный ярлычок-рекомендация с еще толком не просохшей печатью.

Она пожала плечами:

– Если буду свободна – пожалуй.

И старательно сделала вид, будто не заметила отчетливого приглашения, прозвучавшего в его голосе.

Его взгляд любовно и бережно изучал ее лицо, словно ощупывал.

– У тебя почти совсем сошел ожог от змеиного яда. Я-то уже боялся, как бы ты шрамом на всю жизнь не обзавелась!

Альтия снова пожала плечами, упрямо отказываясь видеть в его глазах нежность.

– Что такое для моряка еще один шрам? Думаю, на борту никто ничего не заметил. И не заметит.

– Так ты решила остаться на «Жнеце»?