Волшебный корабль

Альтия ответила далеко не сразу. Она сидела скрестив ноги на крохотной выносной палубе, устроенной, как ей уже объяснили, токмо и единственно ради того, чтобы Офелии легче было общаться с людьми. Альтия встряхивала в руках большую коробку игральных костей. Коробка, как и сами кости, была гораздо крупнее обычных, ибо это была собственность Офелии. Ну а та, обнаружив, что на борту образовался «лишний» член команды, немедля потребовала, чтобы Альтия – Эттель – проводила часть своей вахты, забавляя ее. Офелия страсть любила азартные игры; Альтия, впрочем, подозревала – больше оттого, что они давали ей возможность вдоволь посплетничать. Еще она подозревала, что корабль жульничал почем зря, но уж с этим, по ее мнению, оставалось только смириться. Офелия ко всему прочему держала целые связки счетных палочек – вся команда была у нее в долгу как в шелку. Иным отметкам на этих палочках было уже немало лет. Палочка, соответствовавшая Альтии, тоже была уже украшена достойным количеством зарубок. Она открыла коробку, заглянула внутрь и нахмурилась.

– Три чайки, две рыбки, – объявила она и повернула коробку, давая изваянию посмотреть в нее тоже. – Ты опять выиграла.

– Вот именно, – согласилась Офелия самодовольно. И хитренько улыбнулась. – Ну что? Повысим ставки, а… мальчик мой?

– Ты и так уже выиграла у меня все имущество и даже больше, – заметила Альтия.

– Знаю, знаю. Придется что-то придумывать, а то ты со мной никогда не расплатишься. Вот что! Сыграем на твой маленький секрет?

– Зачем беспокоиться? Думаю, ты и так все уже знаешь.

Альтии оставалось только молиться, чтобы дело касалось лишь ее пола, и не более. Если Офелия догадалась – а значит, не преминет разболтать – только об этом, можно было жить относительно спокойно. Насилие на борту живого корабля, увы, не было чем-то вовсе неслыханным, но случалось, правду сказать, исключительно редко. Причина была простая – насилие порождало слишком бурные эмоции, способные вывести корабль из душевного равновесия. Большинство живых кораблей сами по себе терпеть не могли насилия; ходили, правда, слухи, будто «Шоу», отличавшийся подловатым нравом, однажды потребовал выпороть неопытного матроса, запачкавшего его краской. Но Офелия, при всей своей внешней растрепистости, была истинной дамой, и притом добросердечной. Поэтому Альтия весьма сомневалась, что на борту подобного корабля ее немедленно изнасилуют. Впрочем, мужиковатые ухаживания какого-нибудь матроса, честно пытающегося быть галантным, от прямого насилия мало чем отличаются. «Возьмем, например, Брэшена…» – подумалось ей, и она тотчас пожалела об этом. Что-то последнее время он часто начал приходить ей на ум да еще и в самые неподходящие моменты. Вероятно, следовало-таки ей разыскать его в Свечном – и попрощаться. Она этого не сделала и, таким образом, как бы не перевернула окончательно эту страницу своей жизни. Плохо уже само по себе. А всего хуже, что она еще и позволила ему оставить за собой последнее слово…

– Что ж, – сказала Офелия, – твоя правда, мне в самом деле известна по крайней мере часть. – И она рассмеялась хрипловатым грудным смехом. Она красила губы ярко-красной помадой, полагая, что ей это очень к лицу. Когда она смеялась, были видны белейшие зубы. Вот она прикрыла ресницы… и добавила очень тихо: – Покамест я единственная, кто знает. И тебе, без сомнения, хочется, чтобы так оно и осталось…

– Зачем же мне в чем-либо сомневаться, – благовоспитанно заметила Альтия, хорошенько тряся между тем коробку с костями. – Уж верно, такая великолепная дама, как ты, никогда не унизится до того, чтобы выдавать чужие секреты.

– Вот как? – Офелия улыбнулась уголком рта. – По-твоему, это не есть моя святая обязанность: немедленно уведомить моего капитана, что один из членов команды – вовсе не тот, за кого капитан его принимает?

– Ну-у-у… – Если Тенира вздумает ее запереть, путешествие домой потеряет всю привлекательность. – Ну и что ты предлагаешь?

– Бросаем кости три раза. Каждый выигрыш даст мне право задать тебе вопрос, на который ты правдиво ответишь.

– А если выиграю я?

– Тогда я сохраню твой секрет.

Альтия покачала головой:

– Не очень-то равные получаются ставки.

– Хорошо. Ты тоже сможешь задать мне вопрос.

– Все равно не поровну.

– Ладно, чего бы тебе хотелось?

Альтия в задумчивости встряхивала коробку.

Несмотря на зимнее время, день стоял почти совсем теплый; благодарить за это следовало горячие болота, лежавшие западнее. Все здешние берега представляли собой кочковатые заболоченные низины, переходившие в вереницы островков и песчаных мелей, беспрестанно менявших свои очертания. Горячая вода, изливавшаяся из болот, смешивалась здесь с соленой морской и представляла немалую опасность для обычных кораблей, ибо в ней кишмя кишели черви и прочие паразиты, охочие до судовой древесины. К счастью, диводрево корпуса «Офелии» было им не по зубам, и единственную неприятность доставляли сернистые миазмы, которые нет-нет да и доносил ветерок.