Волшебный корабль

Но раб уже приподнял старпома – и что было силы шарахнул его головой о ту самую скобу, к которой недавно крепилась цепь. Уинтроу увидел, как мотнулась голова старпома, и понял каким-то внутренним чутьем, что его заступничество опоздало. Гентри был мертв. А рабы освобождались с такой быстротой, с какой вообще было возможно продергивать цепь.

– Отлично сработано, малыш, – хлопнул Уинтроу по плечу один из рабов.

Мальчик смотрел на тело старпома. Он видел, как тот же самый раб отцепил ключи от пояса Гентри. Все происходило так быстро, и он, Уинтроу, определенно был частью происходившего, но где именно его место? Он не знал. Уж в убийстве Гентри участвовать он всяко не хотел…

– Он не был плохим человеком! – вдруг крикнул Уинтроу. – Не надо было его убивать!

– Тихо! – резким голосом приказал Са’Адар. – Всех переполошишь, а мы еще не готовы! – И он оглянулся на Гентри. – Хороший человек, говоришь? А как же он мирился с тем, что на этом корабле происходило? Иногда требуется жестокость, чтобы превозмочь жестокость еще бо́льшую, – добавил он уже тише.

Такого изречения Са Уинтроу до сих пор не слыхал. Са’Адар вновь посмотрел Уинтроу в глаза.

– Ты вот о чем лучше подумай, – велел он ему. – Стал бы ты нас обратно приковывать, как он тебе приказал? Ты, сам носящий на лице татуировку?

Ответа ждать он не стал, и Уинтроу испытал этакое виноватое облегчение, ибо не знал, как ответить. Если, заново прикрепив цепь, он сохранил бы жизнь Гентри, стал бы он это делать? Если, заново прикрепив цепь, он обрек бы всех этих несчастных на жизнь в вечном рабстве, стал бы он это делать? Сколько вопросов, а ответов – ни одного. Уинтроу снова посмотрел в застывшие черты Гентри. Он крепко подозревал, что и старпом ответов на такие вопросы не знал.

Жрец между тем быстро ходил по трюму туда и сюда, отмыкая одну цепь за другой. Бормотание освобождавшихся рабов сливалось с гулом стихии: снаружи вовсю разыгрывался шторм.

– Проверь карманы ублюдка: может, там и от этих кандалов ключик найдется, – попросил кто-то хриплым шепотом, но Уинтроу не пошевелился.

Просто не мог. Лишь наблюдал с ошарашенной отстраненностью, как двое рабов обшаривают одежду старпома. Кандальных ключей у Гентри при себе не было, но его поясной нож и иные мелкие принадлежности живо разошлись по рукам. Кто-то из невольников мимоходом плюнул на тело. А Уинтроу все никак не мог сдвинуться с места. Стоял столбом, держа в руке фонарь, – и смотрел, смотрел…

– До настоящей свободы нам еще далеко, – тихо обращался Са’Адар к окружившим его людям. – Но мы выберемся, если будем вести себя по-умному. А потому – тихо! Всем молчать! Надо освободить как можно больше народу, пока на палубе ни о чем не догадываются. Мы превосходим числом, но мы истощены и в цепях. С другой стороны, этот шторм вполне может сыграть нам на руку. Они все будут заняты, а потом станет слишком поздно! – Тут он обернулся к Уинтроу и улыбнулся, но улыбка вышла жесткая. – Пошли, паренек! Тащи фонарь! Потрудимся во имя Са! – И тихо предупредил: – Посидите еще в темноте, а мы пока выпустим. Терпение, друзья! Терпение и отвага! Молитесь! И помните: если вы слишком рано поднимете шум, вы всех нас обречете на смерть, да и то, что совершил этот храбрый малыш, пойдет коту под хвост! – И опять обратился к Уинтроу: – Показывай, куда идти. Надо один за другим обойти все трюмы, и тогда мы сможем застать команду врасплох. Это наш единственный шанс…

Уинтроу, онемевший от потрясения, повел его в темноту. Сверху раздался первый перестук тяжелых капель по палубе: начинался дождь. Шторм, разыгрывался шторм… И грозил охватить корабль не только снаружи, но и изнутри.

– Плевать мне на погоду. Я хочу этот корабль!

– Так точно, кэп. – Соркор, казалось, собрался было сказать что-то еще, но передумал.

– Пустимся за ним, – продолжал Кеннит. Он стоял на шкафуте и смотрел вдаль, держась за поручни обеими руками, по-сухопутному. Там, впереди, поблескивал серебром корпус живого корабля, резавшего высокие волны. Он звал Кеннита, он манил… – У меня есть предчувствие, – не отрывая от него взгляда, проговорил капитан. – Этот будет нашим!

Налетевший гребень ударил «Мариетту» в скулу. Взвилась пена и всех вымочила с ног до головы. Ледяная вода приятно захолодила болезненно горевшее тело, но даже этот, в общем-то, легкий толчок едва не снес Кеннита с ног… вернее, с ноги. Лишь руки на поручнях и крепкая хватка помогли ему удержать равновесие. «Мариетта» перевалила гребень и нырнула вниз, и Кеннит опять едва устоял. Он уронил костыль, и деревяшку немедленно утащила вода, ринувшаяся в шпигаты. Пришлось еще крепче вцепиться в фальшборт и проорать Соркору, скрывая свой позор:

– Проклятье! Да выровняй же ее!

Вряд ли, правда, старпом услышал его. Только что стоявший подле капитана, он уже убежал к штурвалу и теперь раздавал команды матросам.

– Давай я в каюту тебя отведу, – возникла у Кеннита за плечом вездесущая шлюха.