Волшебный корабль

– Что ж, – сказал Гентри. – Если придумаешь, что я мог бы для тебя сделать, просто дай знать.

И повернулся, чтобы уйти.

– Гентри! – окликнула она торопливо. – Гентри, постой!

– Да, Проказница? Что такое?

– Я говорила тебе, чтобы ты перебрался на другой корабль… Помнишь, я говорила тебе? Чтобы ты себе другое место нашел?

– Помню, – кивнул он неохотно. – Помню…

И снова Гентри повернулся идти, но тут же едва не налетел на человека, неожиданно шагнувшего к нему из темноты. Старпом шарахнулся, едва не вскрикнув от неожиданности. Мгновением позже он разглядел, что перед ним всего лишь Уинтроу. Ночь сделала мальчишку, облаченного в затасканное тряпье, похожим на бесплотного духа. Уинтроу выглядел очень исхудавшим, на бледном – как у любого раба – лице выделялись татуировки; казалось, они ползли по щеке. И он до того провонял миазмами невольничьего трюма, что Гентри отступил прочь еще прежде, чем успел об этом подумать. Старпом предпочитал вообще не встречаться с Уинтроу, а уж посреди ночи да наедине – это было удовольствие, мягко говоря, ниже среднего. С некоторых пор мальчишка начал казаться Гентри этаким ходячим упреком, живым напоминанием обо всем, чего моряк пытался не замечать.

– Чего надо? – грубо спросил он, но ему самому показалось – прозвучало это как жалкий всхлип.

– Один из рабов умирает, – просто ответил Уинтроу. – Хорошо бы его на палубу вынести.

– Ну и чего ради, если он все равно умирает? – с прежней грубостью осведомился Гентри, пытаясь спрятать за резкими словами свое собственное отчаяние.

– Но почему бы и нет? – спросил Уинтроу негромко. – Когда он умрет, вы же всяко вынесете его наверх, чтобы избавиться от тела. Так почему бы не сделать это чуть раньше, чтобы он хоть перед смертью чистым воздухом подышал?

– Чистым воздухом? У тебя что, совсем нос заложило? На этом корабле такого места уже не осталось, где бы не смердело!

– Допускаю, что тебе именно так и кажется. Но ему точно было бы здесь, наверху, перед смертью легче дышать.

– Я не могу просто так вытащить раба на палубу и оставить его здесь! Кого прикажешь приставить, чтобы за ним присматривать?

– Я бы и присмотрел, – ровным голосом предложил Уинтроу. – Да и кому какая от него может быть угроза? Он в таком жару, что будет просто лежать, глаз не раскрывая, пока не помрет.

– Жар? – насторожился Гентри. – Он что, из этих «расписных»?

– Нет, он из переднего трюма.

– Тогда почему его лихорадит? У нас до сих пор только «расписные» болели! – Гентри говорил сердито и так, словно Уинтроу был во всем виноват.

– Его укусила крыса. Его сосед говорит, что с того укуса, похоже, все и началось. – Уинтроу помялся. – Может, его вообще следовало бы на всякий случай убрать от других.

Гентри фыркнул:

– Думаешь сыграть на моих страхах, чтобы своего добиться, так?

Уинтроу смотрел на него спокойно, не отводя взгляда:

– Тогда назови мне хоть одну сто́ящую причину, по которой не следует вынести этого бедолагу на палубу умирать.

– У меня нет свободных людей, чтобы таскать его туда-сюда прямо сейчас. Идет большая волна, шторм надвигается. Мне вся вахта на палубе нужна, до человека, – не ровен час, понадобятся! Мы входим в пролив со сложным фарватером: тому, кого шторм застигает именно здесь, следует держать ухо востро!

– Если ты дашь мне ключ, я сам его наверх вытащу.

– Ты? Вытащишь из переднего трюма наверх взрослого мужика? В одиночку?

– Значит, кто-нибудь еще из рабов мне поможет.

– Вот что, Уинтроу… – начал Гентри раздраженно, но тут вмешалась Проказница.

– Пожалуйста, Гентри, – тихо сказала она. – Пожалуйста, пускай его вынесут.

Гентри очень не хотелось им уступать. Почему – он сам не взялся бы объяснить. Ему давался шанс явить вполне посильное милосердие – а он только желал отказать. Почему? Наверное, потому, что, если правильно было пожалеть этого умирающего, значит… значит… Он отбросил беспокоящую мысль. Он, в конце концов, был на этом судне старпомом, у него была куча обязанностей, и самая основная – поддерживать на корабле тот и именно тот порядок, которого пожелал капитан. И даже если бы прямо сегодня он встал перед ним и заявил: «Это неправильно!» – что изменил бы его единственный голос?

– Ты, кажется, говорил: если, мол, я вспомню, чем ты можешь мне угодить, чтобы я только сказала, – напомнил корабль.

Гентри посмотрел вверх, на вечернее небо, обложенное густеющими облаками. «Если Проказнице не потрафить, она упрется – и тогда шторм нас оттреплет вдвое хуже, чем мог бы». Гентри страсть не хотелось перечить кораблю именно теперь.

– Если волнение еще усилится, палубу начнет «мыть», – предупредил он их обоих.

– Думается, – сказал Уинтроу, – он вряд ли заметит…

– Ох, Са! – с чувством воскликнул Гентри. – Я не могу доверить тебе свои ключи, парень. И не могу разрешить вывести на палубу здорового раба. Ладно, – если уж надо это сделать, чтобы угодить кораблю, я все сделаю сам! Только давай поторопимся… – И громко прокричал: – Эй, Комфри! Присмотри тут на палубе! Я иду вниз. Понадоблюсь – зови сразу!

– Так точно, старпом! – долетело из полутьмы.