Волшебный магазин

Наконец набрела на входную дверь, но, похоже, сволочь бабка, уходя, заперла ее снаружи. Балкон в квартире тоже был, но выходил не во двор, а на улицу, по которой не спеша ехал ночной троллейбус. Сигать вниз с четвертого этажа она не решилась. Можно было порвать простыни и сделать веревочную лестницу. Всю осень их дом мыли снаружи альпинисты. Они так забавно заглядывали в окна и просили попить. Надо было разобраться со светом и телефоном. Ее мобила отчаянно сигналила – давая понять, что зарядка на нуле. Оставался один процент. Надо было найти выход.

Сначала она начала грохать по стене, но моментально со всех сторон стали грохать в ответ.

Дом оказался карточным, а они жили в нем почти двадцать лет и не замечали. Тогда пришла в голову гениальная мысль. Анастасия Александровна пошла в ванную и включила воду – и горячую и холодную в полную силу. Когда вода стала переполнять края и ринулась на пол, она села на подоконник и стала ждать. Не сразу, но все же жильцы заволновались. По квартире поплыли старые тапки и древние журналы. Вообще все кругом было какое-то пыльное, необустроенное и казалось временным. Может, квартиру снимали. Ни одной живой вещи, говорящей о характере и привычках жильцов, не было. Не было домашнего интернета – очевидно, их мобильные кормились от соседей по площадке, которым и принадлежат эти роскошные двери. Ни одного провода для зарядки, ни пульта от громадного телевизора она тоже не обнаружила. Квартирного телефона тоже не было. В шкафу висело одно платье – летнее, не по сезону. Возле ванной на маленьком столике лежала шпилька чеховских времен. Где спала бабка, было непонятно. Потом сообразила – на антресолях была раскладушка, неуклюже запихнутая слабыми женскими руками и наспех. Никаких простыней не было. Веревочная лестница отпадала.

С площадки донеслись голоса – очевидно, вода стала проникать в нижние квартиры.

Анастасия Александровна пересекла бурный поток и подошла к двери. Оттуда начала кричать почему-то по-английски: «Хелп! Хелп!» Но ее не слышали. Она постояла в воде, потом вскарабкалась на стол, безучастно смотрела, как хлещет вода. Так продолжалось довольно долго, и она испугалась, что утонет.

Дверь открылась внезапно, и возник Анатолий Алексеевич в крайней степени ярости. Он моментально прошлепал к кранам в ванной и закрыл. Сразу весь намок.

Он страшно ругался. Он кричал: «Дура! Убийца, безмозглая, что ты натворила!»

Потом сдернул с окна грязную занавеску и стал окунать занавеску в поток и выжимать в ванную. Носить воду в решете.

– Дура, – сказал он, – теперь надо будет платить всем квартирам внизу, а это, между прочим, космическая сумма.

Анастасия Александровна не реагировала.

– Сиди и нос не высовывай, особенно если придет полиция. Охренела совсем, дура. Теперь они точно будут ночевать в нашей квартире. Доигралась, идиотка.

– Не кричи. Она меня заперла.

Анастасия Александровна постояла в нерешительности, потом стала неуверенно помогать собирать воду.

Когда проступил пол, натянула на мокрую рубашку дутик.

– Куда? Ты хочешь, чтобы тебя арестовали? Дура! Всё, заткнись, пойду разбираться. А еще в Америку захотела, на какие шиши?

Она вцепилась в него и истерически закричала:

– Не уходи, не уходи, я боюсь.

Он отцепил ее от себя, отшвырнул от двери и удалился, заперев дверь снаружи.

Анастасия Александровна согрелась в ванной и заснула под дутиком.

Наутро муж принес еду – йогурт и непривычный сэндвич с маслом, который она тут же выбросила: ненавидела масло, Анатолий Алексеевич это знал, значит, бутерброд делал не он.

Спросила:

– Что дальше?

Он подробно рассказал, что жильцы написали заявление и теперь будут рассматривать, какую сумму убытка она нанесла.

– Я тебя спрашиваю, когда я могу вернуться домой.

– Напортачила и спрашиваешь когда.

– Ты мне можешь принести зарядку и пульт от телевизора?

– Обещаю.

(Не принес.)

– И одежду, я же в ночной рубашке.

– Хорошо, что-нибудь найду.

(Кое-что принес.)

– А ты не можешь, пока это все утихнет, жить со мной?

– Где?

Он выразительно оглянулся – действительно было негде. Диван Анастасия Александровна оттащила в кухню, а раскладушку достать не смогла – она за что-то зацепилась и не вытаскивалась.

– А где ты там спишь?

– В нашей кровати. Что ты спрашиваешь глупости?

– А эти сволочи?

– Не надо в таком тоне. Это очень достойные люди. Ириша – доцент на кафедре экологии.

– Кто? Кто доцент?

В это время донесся громкий скандал с лестничной площадки. В дверь звонили.

– Не открывай, – сказала Анастасия Александровна, – они всю ночь колготились.

– Еще бы, а если бы нас так залили, ты бы не колготилась?

Молча просидели около часа.

– Я пошел, надо всех успокоить. Не кисни.

– Мне даже читать нечего.

– Ну потерпи немного. Почему мне никогда не скучно с самим собой? Думай о жизни, анализируй, сопоставляй.

Убежал и запер дверь.

Анастасия Александровна прошла по этой жалкой конуре, соображая, что бы еще изгадить.

Кое-что она все же обнаружила. Папку с документами. Это были старые счета за квартиру. Больше не нашла ничего.

«Это застенок, – поняла Анастасия Александровна, – деться некуда».