Волшебный магазин

Не могла спать. Совсем. Я ее выводил на пляж по ночам и выгуливал. Вспоминал какие-то смешные случаи из жизни, она иногда хмыкала. Много плакала. Я прочитал, что и это хорошо. Надо вытравлять из себя слезами унижение, насилие, оскорбление. Когда она плакала, я садился работать. Ее тихие всхлипывания давали мне чувство правды.

Все, что с ней произошло, я отдал Ипполиту и его подруге, я даже хотел, чтобы она побольше пострадала, чтобы нервы у зрителей подергать. Но Сандра, с которой я посоветовался, сказала: «Врагу не пожелаю».

Я сократил срок примерно до недели, как у Сандры.

И вот что любопытно: у меня ничего не болело.

Последние дни я писал как сумасшедший. Спал мало. Но это меня вообще не волновало. Мне хотелось, чтобы Сандра пришла в себя и прилетела домой загорелой и веселой. Никогда в жизни я не занимался другим человеком так много. Все, что писал, читал ей. Она слушала внимательно и давала толковые советы. Из своего опыта. У нас даже какая-то семья образовалась.

В конце синопсиса я придумал свадьбу Ипполита и Мелисандры.

Рассказал Сандре. Она пожала плечами. Но явно не одобрила.

– Рано еще, – сказала она, – получится фальшиво.

В последний день я нажал кнопку на экране планшета и послал текст на киностудию. И мы отпраздновали этап работы.

Пошли к морю. Садилось солнце совсем не в ту сторону, как у нас. И луна лезла на небо как-то неправильно. Но, в принципе, было хорошо. Короткий момент, когда сдал работу и ее еще никто не обосрал. Это будет впереди, и даже довольно скоро.

На берегу, именно на нашем месте на толстом обломке вынесенной морем секвойи, сидели двое, очень тепло одетые. Вид у них был такой, как будто их тоже вынесло вместе с секвойей. Они как-то особенно тоскливо молчали.

Это были Ипполит и Мелисандра. Я их сразу узнал.

– Ладно, идем собираться, – сказал я Сандре, – самолет завтра рано.

Перелет был, как всегда, утомительный. У Стругацких было такое выражение: «Нуль-транспортировка». Как будто не я проношусь сквозь безумные расстояния своими мелкими частицами, из которых состою, не я сквозь время и пространство, а время и пространство сквозь меня. Наверно, именно в этом смысл нашей жизни.

Сандра наконец спала, но плакала во сне. У меня сжималось сердце. Я собирался с ней расстаться, она об этом не знала, хотя, может, догадывалась.

Еда была опасная, и тут же заболел живот.

При посадке стало укачивать.

В зале ожидания стоял Ипполит.

Если синопсис прошел, завтра я приступаю к сценарию.

Он стоял все в той же теплой одежде, как и там, на пляже. Неподалеку Мелисандра ела мороженое.

Они караулили меня в зале ожидания. Как ни в чем ни бывало.

Кольнуло сердце, заныла пятка, запершило в горле.

Двойной бурбон с цикутой

Оба смотрели друг на друга с величайшей неприязнью. Как будто их силой притащили в это кафе и приказали встретиться. А на самом деле Алёна долго выбирала на сайте знакомств среди старых и лысых и выбрала этого человека – среднего возраста, по профессии программист, он на фото казался симпатичным и не агрессивным. Теперь на нее смотрело какое-то чудовище, готовое сбежать, но почему-то не убегающее.

Чудовище тоже было обескуражено – на снимке была очень милая сорокапятилетняя девушка с мягким выражением лица и красивыми волосами. А сейчас перед ним стояла раскрашенная оторва – и смотрела на него с омерзением. И сама была омерзительна.

Оба подозревали друг друга в самых худших намерениях.

– Алёна? – с надеждой, вдруг ошибся, спросил Игнат.

– Да, – неприятным хриплым голосом сказала оторва и спросила: – А вы Игнат?

Хотелось, чтобы он ответил «нет». А он сказал «да». И так мерзко сказал это «да», что стало ясно, что он только что отсидел за групповое изнасилование и жаждет новой крови.

– Пить будете? – злобно спросил Игнат, явно имея в виду не чашку чая.

– Буду, – с вызовом сказала шалава Алёна, – двойной бурбон с цикутой.

Оба помолчали. Официантка мелькала вдали, и надо было длить этот мучительный диалог. А длить-то зачем? Кому это надо? Но они почему-то длили, даже несколько нервничали, почему это их так долго не обслуживают. Наконец официантка подошла, и оба заказали по стакану чая с бергамотом. Озадаченная грошовым заказом, официантка удалилась. Оба смотрели в сторону. Каждый ругал себя за бессмысленную трату денег.

Чай принесли в пакетиках и две большие чашки бывшего кипятка. Алёна равнодушно развернула бумажку и опустила в чашку.

– Э-э-э, – попытался вернуть официантку Игнат, – чай холодный.

Но она уже исчезла. Кипяток был явно из-под водопроводного крана. Игнат ушел с чашкой в руках качать права. Алёна достала сотенную и положила на стол. Потом встала и двинулась к выходу. Наткнулась на Игната. Он закричал: «Они не верят, что чай холодный. Они говорят – он остыл». Алёна сделала попытку обойти неприятного человека, но не удалось. Он всучил ей свою чашку и побежал за второй. Понесли обе чашки на кухню. Там долго ахали, особенно над Алёниной с мокрым растрепанным пакетиком и говорили на непонятном языке.

Им перевели, что кулер сломался и уже поставили чайник. Пришлось вернуться.