Волшебный магазин

– Всюду китайцы, – зло заметил Игнат.

– Они люди, – обозлилась Алёна, – им тоже жить охота.

– А мы нет? Мы дерьмо? Нам из-под крана можно?

Принесли целый чайник уже с заваркой. Несли двое: один чайник, другой две чашки. И были очень вежливыми.

– Стараются, – одобрила Алёна крутой кипяток.

– На чай хотят, – Игнат наливал в блюдце.

Это была первая фраза, которая понравилась Алёне.

– Ну так на чем мы остановились? – дуя на блюдце, спросил Игнат.

– Что мы дерьмо, – буркнула Алёна, тоже наливая чай в блюдце, но пролила на себя и обожглась.

У них дома никогда не пили с блюдца – бабушка считала это купечеством. Но бабушки давно не было. Родители старились и мечтали только об одном – чтобы Алёна обрела личную жизнь. А она не обреталась. Пришлось пойти на крайность, связаться со службой знакомств. Но и тут не повезло.

Игнату же не повезло трижды – все жены его бросали и он приобрел такой комплекс неполноценности, что мама не горюй. А мама как раз горевала.

– Ты говорила, работаешь с больными детьми? Какими больными?

– Заразными, – сказала Алёна, – очень заразными.

– Теперь понятно, – сказал Игнат, – отчего ты такая злая.

– Заразиться боишься? Маску носи.

– Почему я? Ты заразная, ты и носи.

Помолчали. Чаю уже не хотелось.

– И сахар несладкий, – продолжал ворчать Игнат, – раньше кубинский был – сладкий.

– А теперь чей? Китайский?

– Что ты из меня расиста делаешь?

– Я делаю? Да мне на тебя плевать, – Алёна бросила затею с блюдцем и собралась уйти, но заметила, что сотня исчезла со стола.

– Ты взял?

– Что взял?

– Здесь сотня лежала.

– Конечно я, я всегда беру все, что плохо лежит.

– Но здесь лежала сотня. Я положила сотню за холодный чай. А ее нет.

– Слушай, что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты вернул сотню.

– Я не брал твою сотню.

– А сказал, что взял.

– Мало ли что я сказал. У меня юмор такой.

– Тогда заплати за меня. У меня нет лишних денег.

– А если не заплачу?

Алёна достала кошелек и стала унизительно долго считать мелочь. Руки тряслись. Копейки падали. Игнат, отвернувшись, ждал, когда она наконец уйдет. Алёна отсчитала сумму, как ей казалось, достаточную для оплаты чая и положила на стол.

– А налог? – спросил Игнат. – На добавочную стоимость.

Алёна о таком никогда не слышала. Она перетряхнула сумку в поисках завалявшейся мелочи.

И вдруг у Алёны брызнули слезы. Игнат вмиг как будто подавился. Официантка на подходе к их столику за расчетом, согнулась вдвое, наклонилась к полу и задохнулась в выворачивающем душу адском кашле. В первый момент это казалось смешным – не взрослые люди, а дети в ее инфекционном отделении. Но дальше у Алёны мысль не пошла, потому что ей стало трудно дышать. Из кухни выскочили китайские повара и тоже зашлись в кашле.

Люди задыхались и кричали: «Что это? Кто это сделал? Полиция, срочно вызовите полицию!»

Охранники матерились, не понимая, что делать. Одна клиентка увидела поваров и закричала: «Вот! Вот они!.. Это всё китайцы! Это они, они!..»

Охранники окружили поваров, то ли чтобы арестовать, то ли спасти от праведного гнева.

«А эти, эти, – показывали две тетки на охрану, – они ведь с ними заодно! Они хотят нас убить!»

Посетители хватали свои вещи, стремясь к выходу. А охранники, сами задыхаясь, не пускали и требовали оплаты. Кто-то швырнул купюру, но ее никто не подхватил. Высокий женский голос крикнул: «Сейчас все взорвется!» Началась настоящая паника. Мужики кричали: «Это зарин, зарин!» В узком проходе организовался затор.

Игнат схватил крепко Алёну за руку. В другой она держала свою сумку. Игнат просипел: «Да брось ты ее к черту!» Но ее пальцы заклинило. Он волок ее силой куда-то на кухню, там был служебный выход. Он вышиб дверь, и они глотнули обожженным горлом свежего городского воздуха.

Китайцы и охрана были уже на улице. Случайные прохожие вмешались в толпу, желая понять происходящее. Толпа угрожающе увеличивалась.

Игнат отволок Алёну подальше от здания к осенней клумбе, покрытой яркими настурциями. Там Алёну наконец вырвало. Прямо на настурции. А потом и Игната. Оба склонялись над низкой чугунной оградой и мучительно освобождали свой организм от ядовитого газа.

Подъехала полиция. Полицейские ринулись вглубь, но довольно скоро выскочили обратно. Народ все подходил.

– Знаешь, – с трудом произнес Игнат, – нам лучше уйти, пока не замели в отделение.

Алёна хотела сказать, что она лично не чувствует себя ни в чем виноватой, а, наоборот, хотела бы узнать, какая сволочь это все устроила. Но эта мысль была слишком длинная, и она молча пошла прочь. Игнат за ней. Им удалось уйти.

К кафе подъезжали новые полицейские машины. Разгорался большой скандал – требовали выяснения причин теракта.

Стояла сказочная сентябрьская жара – легкая, поэтичная. Прохожие шли по своим делам и не догадывались, что совсем неподалеку в сером здании, где располагалось кафе «Чайкофский», буквально задыхаются люди. Игнат с Алёной зашли в «Макдоналдс». Там взяли по бутылке воды и сели подальше от матерящихся подростков. Стали жадно пить и промывать горло и пищевод.