Волшебный пояс Жанны д’Арк

И Жан де Креон, полюбивший вести долгие пространные беседы о смысле веры и жизни.

Катрин старалась не обращать внимания на саднящую боль, поселившуюся где-то внутри. Дети часто умирают… у всех умирают… и один ушел, другой родится.

Но небеса не спешили утешать ее.

А затем Жиль все-таки решился отбыть ко двору.

Утром Жанна вновь почти решилась уехать.

Она вытащила сумку, которую убрали в шкаф, и одежду принялась складывать, радуясь, что этой одежды немного. Ей было совестно, что она, Жанна, вот так сбегает, но совесть совестью, а дальше находиться в доме было невозможно.

В конце концов, она же сразу сказала, что только на выходные…

— Сбегаешь, — Алиция Виссарионовна вошла без стука. — Слабохарактерная, как твой папаша.

— Оставьте его в покое!

Алиция Виссарионовна не услышала.

— Так и не набрался духу позвонить мне. Твоя мамаша была слишком упряма, а он… Я ведь предлагала ему деньги, и неплохие…

Она вошла, ступала медленно, подволакивая левую ногу, и на трость опиралась, и выглядела больной, бледной, если не сказать — серой.

— Очень неплохие деньги… Мог бы устроиться в этой жизни, и все были бы счастливы.

— Все или вы? — Жанна бросила в сумку платьице, купленное в прошлом году на распродаже. Тогда платьице показалось ей миленьким, но теперь она почти ненавидела его и другие свои вещи за то, что они были дешевыми.

Старуха же села на стул и, вытянув трость, ткнула ею в мягкий бок сумки.

— Я была бы счастлива. И твоя матушка, полагаю, когда очнулась бы от этого… любовного дурмана, тоже поняла бы, что я желаю ей исключительно добра. Сядь. Побеседуем.

И Жанна присела.

— Мне не о чем с вами говорить. Мне ваши деньги не нужны.

— Неужели? — Конец трости забрался в сумку. Алиция Виссарионовна разрывала вещи, вытягивая то одну, то другую. — Тебе нравится твоя жизнь? Которая от зарплаты до зарплаты? И сама эта зарплата, больше на подачку похожая? Ее ведь хватает еле-еле… И никакого отдыха, никакого просвета, никаких маленьких радостей, вроде приличного белья… ладно, белья… но посмотри, что за уродство на тебе надето! А обувь? Ненавижу неудобную обувь!

— Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это?

— Я пришла сюда, — Алиция Виссарионовна оставила в покое сумку, — чтобы удержать тебя от очередной глупости. Кирилл — хороший мальчик. Воспитанный. Умный. С характером, что важно… Он сумеет тебя обеспечить…

В этом Жанна не сомневалась ни на секунду.

— Сватаете?

— Почему нет? — Кажется, Алиция Виссарионовна в сватовстве не усматривала дурного. — Или ты, как и твоя матушка, готова жизнь угробить за-ради великой любви? Жанна, не будь дурой. Любовь пройдет, останется привычка и человек, с которым как-то нужно будет уживаться. С Кириллом ужиться легко. Вы всегда сумеете найти компромисс…

— Что вам от меня надо? Скажите прямо.

— Прямо? — Алиция Виссарионовна оперлась на трость. — Хорошо. Кирилл — славный мальчик, но не из нашей семьи. Он не может быть наследником. Но иных наследников, кроме него, я не вижу.

— И вы тоже хотите, чтобы я вышла за него замуж?

— Тоже?

— Кирилл предложил.

— Я же говорю, славный мальчик. Сообразительный. — Алиция Виссарионовна улыбнулась, и от улыбки ее Жанне сделалось не по себе. — Но ты отказала?

— Я сказала, что подумаю.

— Значит, не настолько глупа, как мне показалось вначале.

Очаровательный комплимент.

— Деточка, — Алиция Виссарионовна откинулась на спинку стула и поморщилась, — уж прости, но времени у меня осталось не так много, чтобы тратить его на всякие глупости, вроде вежливой лжи. Ты и вправду сперва показалась мне недалекой девицей того самого курячьего склада, который я терпеть не могу.

— Какого, простите, склада?

— Курячьего, — любезно повторила Алиция Виссарионовна. — Есть такие… особи, которые к виду человеческому относятся исключительно формально. А на самом деле по состоянию души являются обыкновенными курами, у которых все мечтания сводятся к тому, чтобы найти петуха поярче и курятник потеплей. Ольга такая…

— Послушайте! — Жанна поднялась, не зная, чего больше хочет, выставить назойливую старуху вон, что вряд ли получится, или самой сбежать. — Как вы… Почему вы такая?

— Какая? — Алиция Виссарионовна приподняла бровь.

— Вы и в самом деле не понимаете?

— Расскажи.