Волшебный улов

О, Боже мой, откуда беспорядок
В квартире антиквара чудака?
К чему-то Гарднера лубочная фигурка
Лежит на снятом со стены Коро.
Повешен криво с видом Петербурга
Эстамп над александровским бюро.
Зеленый севр не за стеклом зеркальным,
А на столе, средь вороха газет.
Зачем хозяин выглядит печальным,
Брюзжит, закутан в полосатый плед,
И старый кот, его единый спутник,
Мяучит, жалобно задравши хвост?.
Ведь здесь, что праздники, летели будни,
Здесь мерной жизни ход был тих и прост –
Он собирал от фарфора до книжек,
Всю рухлядь милую к себе в музей.
Ему вот эти вещи были ближе
Любовницы, жены, или друзей.
Душа вещей, душа вещей прекрасных!
Ты говоришь не всем и не всегда,
Но твой язык, что легкий вздох из гласных,
Ловил старик уж многие года.
И вдруг Октябрь, что светопреставленье,
Или девятый и последний вал!
Мяучит кот, урчит живот в томленьи
И от забот чудак совсем устал.
В первые в жизни встал вопрос проклятый –
Еда, дрова. Где-ж деньги взять ему?
Пошли с торгов любимые пенаты.
Он продал все в голодную зиму.
Скорей бы смерть сомкнула хладом вежды,
И смертный мрак, закрыл бы жизни мрак.
Вот так живут, без света, без надежды
Голодный кот и антиквар чудак.

1922 г.

«Вы помните лихой парад…»

Вы помните лихой парад
Пред государем Николаем,
Попки, кричавшие ура
И здравия желаем?

Вот этот дряхлый генерал, –

Ну, неужели позабыли? –
Перед полками гарцевал
На английской кобыле.

Морозный был и ясный день

Их нет для генералов боле! –
Познать пришлось им ряд ступень
Паденья поневоле.

И этот самый генерал,

Непобедимый на параде,
Его сегодня я видал,
Он просит Христа ради.

Ну что-ж? – Законы бытия.

Одним – цвести, другим – могила.
Сегодня ты, а завтра я
На трупах у кормила!

1921 г.

«Песня-чайка, на волю…»