Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)

Когда преподаватель снова поднял тетрадь и продолжил читать лекцию, я притворился даже, что слушаю, но, получалось не очень. Мысли не хотели приступать к методике самоконтроля, разработанной господином Чинским, и вдумываться в глубины его изречений по поводу дисциплины. Афанасий косился на меня, явно желая что-то сказать. Помедлив минуты две-три, он все же не выдержал и прошептал, выдавив из себя:

- Ты сегодня странный.

- Разве? – я даже посмотрел в его сторону, отвлекшись от созерцания мерцающей лампы над головой Мистера Зорта.

- Да, - кивнул он, записывая несколько мудрёных терминов. – Ты ведешь себя странно.

Афанасий Лоин отличался не шибко богатой фантазией и синонимами оперировал плохо.

- И что навело тебя на эту гениальную мысль? – поинтересовался я, запихивая карандаш за ухо. Скелет большой черепахоподобной рыбы глядел на нас пустыми глазницами со своей полки. Знаете, если бы я был режиссером и решил снять фильм ужасов, то снял бы про скелет этой рыбы, увеличив его раз в двадцать, и отправил бы крушить Зебровск, пожирая людей, разбрасывая их оторванные конечности, заливая всё кровью...

- Потому что ты улыбаешься, и ничего не записываешь, а еще надел форму университета, а еще слишком довольный…

Услышав это, я закатил глаза и ответил:

- Лоин, в бездну тебе провалиться, почему ты считаешь, что это ненормально, если половина, даже больше, студентов ЧАЛИКУНа ведут себя точно так же…

- Но ты ведь так не делал, - Афанасий сглотнул, но настаивать на своём не прекратил, хоть и чувствовал себя неуверенно, – не улыбался, все время в черном был, мрачный, как туча…

- В кои-то веки веду себя обычно, а они еще и возмущаются, - я действительно не понимал, что он от меня хочет.

- Обычно?

- Да, Лоин, ты, наверное, отвык. Извини, что не оправдываю ожиданий, но повторно вогнать себя в депрессию я не могу, да и не хочу, – я вынул карандаш из-за уха и стал раздраженно крутить его в руках, уже не смотря на своего соседа по парте.

- Но ты же…

- Да когда до тебя дойдет, что сердитым гоблином я быть не собираюсь. Я снова хочу жить, понимаешь, это ведь здорово! – воскликнул я, воздев руки к потолку, на всю аудиторию, Афанасий боясь, что задену, чуть не упал со стула.

В этот момент все, кто был в аудитории обернулись на нас, а Мистер Зорт выглядел чуть ли не сердитым. Я так и замер, Афанасий, если бы был черепахой, спрятал голову в панцирь, ну а так, он просто вжался в свой стул. Преподаватель из последних сил сдерживался, чтобы не повысить тон:

- Семён, я вижу, мой предмет тебе сегодня не интересен.

- Простите, - произнес я, медленно опуская руки (который раз уже это ему говорю сегодня?). Одногруппники, кто с осуждением, кто с недовольством, кто с интересом, кто вообще без эмоций, смотрели на меня, ожидая, как же отреагирует Мистер Зорт. Никто за годы нашей учебы еще не мешал ему вести лекции, и вообще не вел себя так вызывающе.

- Ну, раз уж обратил наше внимание на свою персону, так изволь поделиться причиной своего ликования, - ухмыльнулся Мистер Зорт, снова опуская свою тетрадь. Вообще, он не считал меня плохим студентом, да и я ходил несколько месяцев к нему на индивидуальные занятия, и он знал обо мне то, что не каждый преподаватель должен.

Я потупил взгляд, считая виноватым Афанасия, которому опять не досталось даже малюсенькой порции замечания.

- Ну же, встань и скажи. Может, мы тоже порадуемся, - не отставал Мистер Зорт, он был из тех преподавателей, кто проявлял ко мне своё сочувствие, после гибели Карси.

Я набрал в легкие больше воздуха, встал, выпрямился по струнке, выдохнул, снова вздохнул. Все смотрели на меня, даже Раиса, которая хотела провалиться сквозь землю, потому что чувствовала, как ей стыдно за мое поведение. И они тоже будут думать, что я ненормальный. Хотя, наверное, дальше некуда.

- Вы можете не поверить, но Карсилина Фротгерт жива, - сообщил я на выдохе, стараясь не смотреть в их лица, - И из-за этого я чувствую непривычное для себя состояние радости и не могу сосредоточиться.

Раиса сразу же презрительно отвернулась, громко щёлкнув ручкой.

- Что, правда? – послышались восклицания.

- А она придет?

- Как здорово!

- Ты не врёшь?

Одногруппники ждали, что еще им скажу, но я тактически молчал. Отец вообще-то запретил сообщать о том, что Карси жива, сказал, что ДС должно подготовить эту новость для народа. Объяснить возвращение принцессы не с точки зрения того, что её вернул к жизни какой-то принц из другого мира, а с точки зрения того, что она инсценировала свою смерть, пережидая угрозу для жизни, исходящую от колдунов ОбГаТра, или еще от кого-то (кого отец, Зольтер и Серебринка еще не придумали). Мне, если честно, не нравилась эта за уши притянутая обманка, если и говорить людям, то честно, ибо это не в характере Карси – пережидать угрозу, вместо того, чтобы столкнуться с ней нос к носу. Пережидать – трусливо, она так считает.