Вольтрон: Звёздные паладины (СИ)

— А что на счёт Мэтта скажешь? — Широ поставил руки на столешницу. Кофемашина звякнула, кофе был готов. Парень взглядом искал чашку поблизости.

— Мэтта? Понимаю, — закивал головой Слав, протопав назад к Широ. — Но тут ничего не поделаешь, — он утешающе похлопал паладина по предплечью. — У вас ничего не получится. Ничего, — со вздохом повторил учёный. — А знаешь почему? И он и ты — мальчики.

— Что?

— Мальчики. Мэтт — тоже мальчик, — Слав отступил, переплетая пальцы. — Вы не можете размножаться, как бы не старались. Хотя, я могу помочь.

— Даже интересно, — Широ взмахнул рукой, показывая, что он весь во внимании.

Слав, воодушевившись, причмокнул от удовольствия:

— Значит, делаем искусственную матку, вшиваем её. Правда, ещё надо просчитать выделительную систему, но это, в принципе, дело двух часов посидеть-подумать. И ещё надо подумать, как её поместить внутрь, какие органы раздвинуть. Временно. Вы же не навсегда этого хотите, да?

— Кому искусственную матку? — растрёпанный Мэтт неожиданно появился на пороге и с видом крота-слепца, вылезшего на свет из своей норки, пытался разглядеть, что же происходит на кухне.

— Тебе, — кивнул Широ.

— Ш-ш… Что? Широ, ты охренел? Какую искусственную матку? — Мэтт прошёл через всю кухню и приложил руку ко лбу Широ. — Тебя бы могла только горячка оправдать. А если тебе хочется детей, сам и вынашивай со с-своим учёным и непроверенными те-технологиями, — парень от возмущения начал заикаться.

— Непроверенные — это да, — согласился Слав. — Но, если хочешь, можем проверить на Лэнсе.

— М-да, — Широ потёр кончик носа.

— Слав, нахрена искусственную матку в кого-то засовывать? — Мэтт поставил руки на стул. — Это же автономная система.

— Автономная, — кивнул Слав. — Но для ортодоксов, таких как вы, любителей старых традиций, можно и вшить. Если хотите, как ваши предки.

— Кто хочет? — Мэтт сдерживался из последних сил.

— Широ.

— В смысле я хочу? — паладин склонил голову и задумался, прокручивая их со Славом дебаты.

— Что ты мне тогда голову морочишь? — Слав нахмурился и вышел с комнаты, прихватив свою чашку. На кухне воцарилась гнетущая тишина.

Мэтт сердито посмотрел на Широ:

— Если тебе ещё придут гениальные идеи, на подобии этой, будь так любезен, посоветуйся со мной, — он резко развернулся, выходя в гостиную. Сзади раздался грохот бьющегося стекла и треснувшего пластика. Кофемашина полетела на пол. Мэтт вздохнул, выудив из кармана записку, выпавшую накануне из тонометра, подаренного Ханком. На бумажном прямоугольнике аккуратненьким подчерком красовалась витиеватая надпись: «Котя, не болей. Адам».

🌟 🌟 🌟

Далеко внизу по освещённому шоссе проносились машины. Калейдоскоп фар перемигивался с неоновыми новогодними вывесками. Крупные хлопья снега тяжело падали, искрясь в подсветке фонарей. Из приоткрытой комнаты доносилась романтическая музыка. Музыка мягко окутывала сердце, пробуждая тоскливо-сладкие ощущения, уносила к звёздам и растворяла в этом миге. Тёплый вечер, казалось, выпал из времени. Да, время остановилось, и пространство исчезло. И есть в этом мире только вид с балкона, музыка и Кит. Лэнс, завороженный моментом, не мог отвести взгляд, впитывая картинку и впечатывая её в сердце: Кит с бокалом шампанского в руке склонил голову и из-под длинных опущенных ресниц смотрел с балкона. Непокорная прядка выбилась из хвостика и отбрасывала тень на щеке. Лэнс вздохнул. Грудь не могла сдержать накатившую нежность, от красоты мгновения сердце трепетало испуганной птичкой в клетке. «Да что же, Кит, ты со мной делаешь?» — он прильнул к парню, уткнувшись лицом в шею. Кит прижал его к себе, погладив по спине, и поцеловал в висок.

— Te quiero{?}[исп. «Я люблю тебя»], — прошептал Лэнс и, прикрыв глаза, дотронулся губами до шеи, шумно, с наслаждением вдохнул. Запах кожи, парфюма и зимнего вечера.

Кит улыбнулся, поднял его лицо за подбородок и влажно поцеловал, прижимая губки-дольки мандарина своими губами.

— Я тебя тоже, детка. Eres mi pasión y mi locura{?}[исп. «Ты моя страсть и моё безумие»], — Кит отставил бокал, сильнее прижал к себе Лэнса и запустил пальцы в шелковистые волосы. Кит языком раздвинул губы Лэнса, протолкнулся внутрь, горячие языки переплелись. Пальцы Лэнса вцепились Киту в спину, как у закогтившегося котёнка. Он жалобно застонал, требуя ласки и вжимаясь трепещущим телом в Кита. Рука Кита прошлась по спине, тело Лэнса обжигало сквозь тонкую ткань рубашки. Кит опустил руку по изгибу поясницы и сжал ягодицу, коленом раздвигая бёдра Лэнса.

— Кит, — заскулил Лэнс. — Я больше не могу. Пойдём, — он потянул Кита в комнату. Дверь хлопнула, парни скрылись в номере. Балкон опустел. В оставленный бокал опустилась снежинка и растворилась в недопитом шампанском.

Огни ёлки погасли, унося вместе с ёлкой во мрак и комнату. На секунду, а затем тускло вспыхнул синий цвет, набрал яркость, сменяясь красным, и ёлка замерцала в сумасшедшей пляске огней, теперь уже всеми цветами.