Volume IX: The Age of Voltaire

В журнале "Journal de Trévoux" за апрель 1757 года он рассматривает "Essai sur les moeurs" Вольтера. "Нам грустно обнаружить здесь живого автора, чьими талантами мы восхищаемся, [но] злоупотребляющего ими в самых существенных вопросах". Он увидел в работе Вольтера попытку "разрушить церковь и религию, воздвигнуть на их руинах философскую структуру, храм, посвященный свободе мысли и обету независимости от всех авторитетов, свести и ограничить культ и мораль к философии, чисто человеческой и светской". Он обвинил Вольтера в предвзятости, позорящей историка, в почти полной слепоте к достоинствам и заслугам христианства и в страстной решимости найти все возможные недостатки в его учениях и карьере. Вольтер, по его словам, притворялся, что верит в Бога, но эффект от его трудов заключался в пропаганде атеизма. Когда в том же номере Бертье обратился к "Пюселле" Вольтера, он вышел из себя и воскликнул:

Никогда еще ад не извергал более смертоносной чумы... . Сладострастие здесь нагло демонстрирует самые развратные картины; непристойность заимствует язык рынка; ... самая низкая буффонада приправляет свою нечестивость... . Запаха, исходящего от этих стихов, достаточно, чтобы заразить и развратить любой возраст и состояние общества".18

Вольтер не спешил с ответом. Он по-прежнему с нежностью вспоминал своих учителей-иезуитов, на стенах его кабинета в Ферни по-прежнему висел портрет доброго и преданного отца Поре.19 Но когда французское правительство подавило "Энциклопедию", он поддался на уговоры д'Алембера и взялся за оружие против Бертье. Он обвинил его в том, что тот выступает против "Энциклопедии", потому что она конкурирует со "Словарем Треву", который, как он полагал, является продуктом иезуитов (это было так лишь частично и неофициально); и он предложил Обществу Иисуса отмежеваться от этого "справочника" Треву. "Что за занятие для священника, ... каждый месяц продавать в книжном магазине антологию клеветы и необдуманных суждений!"20 Бертье ответил (июль 1759 г.), что редакторы "Journal de Trévoux" не имеют никакой связи с редакторами "Dictionnaire de Trévoux"; он признал, что быть "справочником" "не красиво и не приятно", но поддержал право священника использовать периодическое издание для восхваления хороших дел и порицания плохих. Он сожалел, что Вольтер опустился до личностей и обвинений в продажности; в конце он выразил надежду, что "этот человек прекрасных талантов" в "оставшиеся мгновения, которые ему отпущены Провидением", вернется к "той святой религии - не только естественной, но и христианской, и католической, в которой он родился".21 В ноябре Вольтер (несомненно, помня о воображаемых похоронах Джона Партриджа у Свифта) опубликовал торжественное "Сообщение о болезни, исповеди, смерти и явлении Жесуиты Бертье", в котором рассказал, как редактор умер от приступа зевоты над "Журналом Треву". В письме к мадам д'Эпинэ он оправдывает свой метод ведения полемики: "Мы должны выставить на посмешище инфаркт и его защитников".22

В 1762 году парламенты Франции приказали подавить иезуитов. Радуясь окончанию своей редакторской работы, Бертье отправился в монастырь траппистов, чтобы предаться тишине и размышлениям. Он попросил принять его в этот орден, но генерал иезуитов отказался отпустить его. Людовик XV поручил ему воспитание королевских детей, но когда король (1764) подписал указ об изгнании всех иезуитов из Франции, Бертье эмигрировал в Германию. В 1776 году ему разрешили вернуться. Он жил на пенсии со своим братом в Бурже и умер там в возрасте семидесяти восьми лет в 1782 году. Он был хорошим человеком.

II. АНТИФИЛОСОФЫ

Война стала еще более кровавой, когда рясы и любезности были отброшены, а журналисты нацелились на философов; теперь все остроумие и словарный запас Парижа были пущены в ход, чтобы убивать. Мы уже видели, как Вольтер в 1725 году приложил немало усилий, чтобы спасти Пьера Десфонтена от предусмотренного законом наказания за гомосексуальные связи, которое заключалось в смертной казни. Десфонтен так и не простил его. В 1735 году он начал периодическое издание "Observations sur les écrits modernes", которое продолжалось до 1743 года. На его страницах он выставлял себя защитником всех добродетелей, в особенности целомудрия; с негодованием нападал на любые признаки слабой морали или несовершенной ортодоксии в литературе того времени. Он стал злейшим врагом Вольтера. После смерти (1745) он завещал свой крестовый поход своему другу Фрерону.