Волжское затмение (СИ)

— Нет, Алёша, — покачал головой Карпов. — Балк не дурак. Он раскусит обман и пойдёт на попятную. Да и стар я, ребята, по лесам-то бегать. У каждого своя доля. Повластвовал — плати. Всё справедливо, ребята. Справедливо… — и застыл невидящим взором на задымлённой улице в выбитом окне. Вздохнул, опомнившись.

— Ну… Шагайте!

Офицеры повернулись, сделали несколько шагов по коридору, неуверенно приостановились, обернулись. В глазах тоска и ошеломление.

— Ступайте же! Шагом марш! — прикрикнул им вслед Карпов и устало откинулся на спинку стула.

Пальба винтовок и пулемётов была уже совсем близко. Как раз в районе Семёновской площади. Там по распоряжению Карпова были вырыты рвы и протянуты ряды колючей проволоки. Километры металлического чертополоха оплетали площадь, Казанский бульвар, съезд к Волге, устья Ильинской и Пробойной улиц, Большой линии. Кое-где угнездились мины. На преодоление всего этого требовалось время. То самое, драгоценное, оплаченное реками крови время, минуты которого с нетерпением отсчитывал сейчас Карпов. Подперев ладонью лоб, он сидел за столом и недвижно глядел на золотые часы-луковицу. В петле цепочки, с вальяжно откинутой гравированной крышечкой, они, еле слышно тикая, показывали острыми блестящими стрелками на зелёном циферблате половину седьмого. Через час истекал обещанный Балком срок. Медленно наливались тяжестью, свисали и капали нестерпимо долгие минуты. Карпов вздрогнул, чертыхнулся, порывисто встал и вышел на улицу. Надо всё же проведать позиции. Неизвестно, что замышляет этот чёртов Балк. Опасный тип, за таким глаз да глаз…

Осторожно, держась теневой стороны, генерал вышел по Варваринской на Пробойную и зашагал в сторону Семёновской площади. И опешил, когда поперёк его пути опустилась винтовка со штыком.

— Стой! — с резким акцентом прозвучало над ухом. — Дальше ходить нельзя. Запретный зон.

— Что-о?! — с гневным изумлением поднял он глаза на бойца и окончательно ошалел: перед ним стоял солдат германской армии. Потрёпанная полевая форма. Ремень. Фляжка. Фуражка-пирожок с длинным треснутым козырьком. Вот только винтовка русская. Мосинская.

Карпов озадаченно заморгал.

— Я генерал Карпов, — представился он. — С кем имею честь разговаривать?

— Начальник пикета фельдфебель Фогель, — вытянувшись, отрекомендовался солдат. — Мобилизован в боевой охранение из германских военнопленных приказом лейтенант Балк. Извольте…повернуться и уйти, господин генерал. Приказано не пропускать посторонних, — с трудом, ломано, но сносно проговорил фельдфебель.

— То есть как — посторонних? — вытаращив глаза, прошипел Карпов. — Ты… Как вы смеете? На каком основании?

— Вы передали…командовать городом лейтенанту Балку, так? — пожал плечами Фогель. — Ваш приказ…он здесь, — и достал из кармана свежеотпечатанный листок с текстом. — Вот. Вы не можете больше командовать. Вы есть посторонний. Не приказано пропускать. Прошу повернуться и уйти, господин генерал Карпов, — нудно и методично повторил он.

Карпов плюнул, ожесточённо, от души, выругался, круто развернулся и зашагал. Машинально. Бесцельно. Ноги сами привели его обратно на Варваринскую. Так… Здесь проходные дворы. Там наши. Совсем близко… Здесь не остановят. Ну-ка…

— Господин генерал! — раздался за спиной до омерзения знакомый голос. Карпов вздрогнул, досадливо буркнул и медленно, будто надеясь никого не увидеть, повернулся. Шагах в десяти, улыбаясь, стоял Балк в сопровождении двоих бойцов. Таких же, как Фогель. Один в один. В немецкой форме, при винтовках. Переоделся и Балк. Его полевая форма казалась новой, даже необмятой. Подойдя ближе, Карпов убедился, что это действительно так: от лейтенанта резко пахло нафталином. Непривычное облачение было чуть великовато ему, гимнастёрка сборила под ремнём, но фуражка залихватски сидела на голове. Балк был чисто выбрит, и запах дешёвого одеколона пополам с нафталином был ядовит и тошнотворен.

— Здравия желаю, — козырнул лейтенант и со значением поправил кобуру на ремне. — Маленькая прогулка? — хитро сощурился он. — Понимаю. Понимаю… У меня к вам визит. Да пройдёмте к вам, неудобно беседовать на улице, господин генерал! Пройдёмте, пройдёмте, какого чёрта…

“Хозяин, однако, — зло подумал Карпов. — Попробуй, не пройди…” И понуро поплёлся вслед за лейтенантом.

В штабе, в том же коридоре, Балк великодушно разрешил Карпову сесть за стол, сам сел на своё недавнее место напротив, а сопровождающих посадил сзади, там, где недавно сидели Шумилов и Нахабцев.

— Ну вот. Маленькая смена декораций, господин генерал, — улыбнулся он. — Ваш приказ, ничего уже не попишешь… Должен сообщить вам следующее. О прекращении огня я договорился. Дайте мне ещё час с поправкой на плохую связь, и вы услышите ярославских комаров. Боевые действия будут при необходимости возобновлены завтра, двадцать второго июля, в восемь утра. Официальную процедуру сдачи вашего отряда я планирую на завтра, двадцать второго июля, на шесть утра. Не возражаете?