Воображая город: Введение в теорию концептуализации

Другое измерение определяет вариативные процессы, в которых задействуются данные компоненты и которые либо способствуют стабилизации идентичности ассамбляжа, повышая степень внутренней однородности или степень четкости его границ, либо дестабилизируют ее. Первые называются процессами территоризации, вторые – процессами детерриторизации. Один и тот же ассамбляж может содержать как компоненты, способствующие стабилизации его идентичности, так и компоненты, побуждающие его меняться или даже трансформироваться в другой ассамбляж [Деланда 2018: 21].

Как это различение работает на примере зданий? Стабилизирующую роль (территоризация) здесь играет традиция, устоявшиеся практики строительства, использование привычных техник и материалов. Дестабилизация связывается Деландой сначала с рождением моды, затем – с появлением дисциплинарной власти (здесь, разумеется, следует ссылка на Фуко), и наконец – с техническим прогрессом.

Любопытно, что для Делеза территоризация напрямую не связана с привычным пониманием территории. Деланда же настаивает:

Концепт территоризации… нужно понимать буквально. Разговоры тет-а-тет всегда происходят в определенном месте… Процессы территоризации – это в первую очередь процессы, которые очерчивают или делают более резкими пространственные границы определенных территорий [там же: 22–23].

В предыдущей главе мы попытались обозначить возможный ответ на центральный вопрос объектно-ориентированного интеракционизма («Как материальные объекты участвуют в повседневном взаимодействии?»), использовав различение ролевых диспозиций и функциональных модусов вещей. Ролевые диспозиции – то, что вещи буквально делают, связывая события интеракции в одном фрейме или маркируя данный фрейм как принадлежащий определенной системе фреймов. Функциональные модусы – то, как материальные объекты поддерживают или, напротив, трансформируют границы взаимодействий. Мы обозначили эти модусы как «конститутивный» и «перформативный». Деланда сходным образом использует различение территоризации / детерриторизации. (Но здесь я, пожалуй, прервусь – последнее, чего мне бы хотелось добиться своим экскурсом в Сьюдад Деланда, так это навести читателя на мысль о возможности реконцептуализации фрейма как ассамбляжа.)

Сделаем следующий шаг. Существуют популяции ассамбляжей. И в этих популяциях (например, зданий) могут формироваться

более крупные ассамбляжи, такие как спальные районы, торговые, промышленные и правительственные кварталы или даже моральные и аморальные зоны вроде кварталов красных фонарей [там же: 120–121].

Материальную роль в них играют физические локальности, где пересекаются пути жителей, центральные улицы, подземная инфраструктура. Экспрессивную – фасады, определяющие лицо района и центральные площади, создающие неравенство в территориальном распределении символического капитала. Территоризация района как ассамбляжа достигается благодаря процессам сегрегации и конгрегации. Сегрегация – это принуждение к объединению извне. Примеры: черта оседлости, гетто или трущобы, обитатели которых не имеют возможности сменить место жительства. Конгрегация (и здесь Деланда цитирует географа Джеймса Вэнса) – это следствие взаимного притяжения связанных видов деятельности:

Будь то использование общих ресурсов, сбыт одним и тем же покупателям, принадлежность одному и тому же вероисповеданию, говорение на одном и том же языке [Vance 1990; цит. по Деланда 2018: 122].

Детерриторизация района связана с повышением географической мобильности населения и, опять же, с техническим прогрессом: